Аудиовизуальные исследования фольклора

 

В. Л. Кляус (Москва)

Аудиовизуальная фольклористика: история и проблематика

Ключевые слова: визуальная антропология. аудиовизуальная фольклористика, кино и видео фиксации фольклора, мультимедийный проект

 

Аудиовизуальная фольклористика – субдисциплина фольклористики, которая занимается методологией видеофиксаций фольклорного материала, его анализом с помощью специализированных средств, в том числе программных, и его публикацией. Причем публикации могут иметь текстовую форму, при которой передаются визуальный и аудио ряды (насколько это возможно), могут иметь формат мультимедийного проекта, размещенного на каком-либо информационном ресурсе в сети интернет или на отдельном носителе, и формат документального кино-, видеофильма или видеоролика.

Понимание аудиовизуальной фольклористики как самостоятельной научной субдисциплины возможно прежде всего в российской научной парадигме, а также в ряде других стран, где фольклористика занимает самостоятельное место в системе гуманитарных наук как исследовательское направление, работающее со словесным и музыкальным текстами фольклорного произведения во всех его контекстуальных взаимосвязях с историей народа и государства, бытом и образом жизни носителей традиции и исполнителей.

Сегодня, являясь частью сообщества визуальных антропологов, фольклористы с видеокамерой как инструментом познания все же имеют свой предмет исследования, свои собственные научные интересы, цели и задачи и несут свою особую миссию.

История аудиовизуальной фольклористики восходит к первым десятилетиям XX в. Ее начало можно связать с именем австрийского ученого, основателя Института антропологии и этнографии в Венском университете Рудольфа Пеха (Rudolf Pöch, 1870-1921). Во время своей экспедиции 1907-1909 гг. в пустыню Калахари в Африке он сделал экспериментальную кинофикацию записи рассказа бушмена на фонограф. Хранившиеся в архиве кинокадры и запись звука на восковом валике были совмещены уже в нашу цифровую эпоху (https://youtu.be/0TomBTF9BWE).

Пионером в аудиовизуальной фольклористике австрийского ученого можно считать прежде всего потому, что в отличие от других исследователей своего времени он сосредоточил свое внимание именно на тексте, зафиксировав не только облик рассказчика, но и манеру его исполнения, что было бы невозможно без киноаппарата в соединении с фонографом. Теоретически, работая с этим материалом, можно было бы описать соотношения вербального текста и акционального ряда, что было бы первым шагом в выявлении определенных закономерностей данных соотношений как одной из особенностей повествовательного фольклора бушменов Калахари. Ни один другой способ фиксации фольклорного материала, кроме как кино и видео, не позволяет это сделать.

Фольклористы, выезжая в экспедиции, привозят огромное количество видеоматериала. Технически сейчас можно на видео записывать без пауз исполнение фольклорного произведения любой длительности. Вопрос в том – что с видеозаписями делать дальше? Чаще всего фольклористами они используются в докладах на научных форумах, и на нашей конференции есть целый ряд сообщений подобного рода. Проблема только в том, что обычно видеоматериал становится просто иллюстрацией к текстовому докладу, выполняя по сути вторичную и в какой-то степени просто развлекательную функцию. В меньшей степени видеоматериал специально анализируется в статьях и монографиях. Таких фольклористических работ не много, но они все же есть. Но и здесь не обходится без сложностей: ощущается ограниченность методологических подходов к анализу аудиовизуальных фиксаций фольклора.

Казалось бы, самое простое, что можно делать фольклористу с видеоматериалом, – создать на его основе документальный фильм. Но здесь ученый вступает на стезю художника, и не каждому она по силе. Героем фольклористического кино является фольклорный факт. Показать средствами киноязыка бытование, эволюцию, трансформацию фольклорного текста, его межпоколенческую трансмиссию, мировоззренческую основу, источниковый потенциал для истории сообщества, языковое своеобразие, мастерство исполнителя, т. е. именно фольклористическую проблематику – непростая задача.

Довольно активно в последнее время фольклорный видеоматериал включается в мультимедийные проекты. Однозначно, это одно из самых перспективных в будущем направлений, так как подобные разработки обеспечиваются развитием программно-технических средств, в перспективе – использованием искусственного интеллекта. Именно здесь можно будет ожидать прорывов в методологии анализа аудиовизуальных фиксаций фольклора. Но уже сейчас важно, чтобы мультимедийный проект становился не просто очередной формой публикации, а инструментом исследования аудиовизуального фольклорного мегатекста.

 

 

Сведения об авторе: Кляус Владимир Леонидович, д.ф.н., заведующий отделом фольклора Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН

эл. почта: v.klyaus@mail.ru

 

 

З. Д. Джапуа (Сухум, Республика Абхазия)

 

Об аудиовизуальной фиксации абхазского нартского эпоса

 

Ключевые слова: абхазский нартский эпос, абхазская фольклористика

 

Судьба фольклорных материалов, записанных в Абхазии с помощью первых аудио- и видеоустройств, оказалась сложна и драматична. То, что сегодня мы располагаем весьма ограниченным числом аудиовизуальных записей текстов абхазского нартского эпоса, можно связать с тремя основными факторами. (Почти такая же ситуация сложилась и в отношении других северокавказских версий эпоса).

Во-первых, с 60-х гг. XX в., когда собиратели абхазского фольклора только начали применять звукозаписывающую технику, абхазский нартский эпос в силу своей глубокой архаичности уже не фиксировался в стадии активного бытования (особенно в своих древних пластах). Во-вторых, чтобы экономить магнитофонные ленты, на которые записывались фольклорные произведения, собиратели пользовались одной и той же кассетой несколько раз, т. е. звукозаписи расшифровывались наспех, а на те же магнитные ленты назавтра фиксировались новые тексты – уже от другого информанта. И такой круговорот совершался снова и снова, пока качество записи оставалось терпимым. Подобная, мягко говоря, губительная текстологическая практика продолжалась долгие годы, пожалуй, вплоть до появления цифровой техники. Сегодня мы в большинстве случаев уже не можем уточнить расшифрованные с магнитных лент тексты, сличив их с оригиналом-звукозаписью, а записи, выполненные в режиме такой технической спешки, нередко содержат неточности, разного рода пропуски или произвольные добавления «от себя» – там, где текст при расшифровке не был понят до конца. И, наконец, в-третьих, магнитные ленты со звукозаписями абхазского фольклора часто терялись, портились и даже гибли в огне.

Но даже при тех обстоятельствах, которые я уже перечислил выше, аудиозаписей абхазского нартского эпоса и других жанров абхазского фольклора было собрано не мало. Они хранились и на кафедре абхазской литературы Абхазского государственного университета, и в Доме народного творчества Министерства культуры Абхазии, и в архиве Абхазского радио и телевидения, но основная их часть была сосредоточена в архиве Абхазского института языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа. Практически все записи, которые были собраны в Институте, погибли, поскольку здание Института горело дважды: в 1980 г. – частично и в 22 октября 1992 г. – во время Отечественной войны народа Абхазии, когда оно стало заложником врагов и было полностью целенаправленно сожжено грузинскими боевиками. Так что сегодня с сожалением приходится констатировать, что мы располагаем лишь малой толикой огромной работы нескольких поколений ученых.

Тем не менее в ходе многолетней текстологической работы с текстами абхазского нартского эпоса для подготовки академического издания в восьми томах было выявлено более 460 аудиовизуальных записей – вместе с повторно зафиксированными текстами от одних и тех же информантов. Большая часть этих записей сделана в 70-х и особенно 80-х гг. XX в. От 125 звукозаписей из 460 остались только расшифровки, сами магнитные ленты не сохранились.

Когда за работу взялись сотрудники Центра нартоведения и полевой фольклористики при Абхазском государственном университете во главе с автором данных тезисов, в процессе расшифровки каждая из уцелевших аудио- и видеозаписей прослушивалась несколько раз с целью услышать и сохранить с максимальной точностью для будущих поколений изустную природу звуковых и диалектных особенностей записанных текстов. В тех случаях, когда у нас есть возможность сопоставить сохранившиеся расшифрованные тексты непосредственно со звукозаписями, мы зачастую обнаруживаем между ними существенные расхождения. Мы связываем это как с ошибкой слуха, так и со стремлением «улучшить», «перебелить» полевые записи.

До сих пор в абхазской фольклористике мы не имеем научного аудиовизуального издания текстов нартского эпоса и других жанров фольклора. По сей день мы используем аудио- и видеозаписи абхазского фольклора лишь в эдиционной и исследовательской работе в рамках печатных, а не электронных носителей. К примеру, моя коллега – фольклорист Дж. Я. Адлейба под руководством В. М. Гацака на основе повторной аудио- и видеофиксации абхазских текстов провела экспериментальное исследование поэтико-композиционной и стилевой системы волшебной сказки [Адлейба 2000].

Да, собственно, и я в своих разысканиях в области композиции сюжетов, поэтико-воззренческих и поэтико-стилевых аспектов абхазского нартского эпоса также опираюсь на аудио- и видеозаписи [Джапуа 1995; Джапуа 2003; Джапуа 2016].

Однако аналитические возможности, которые открывают перед нами аудио- и видеозаписи для исследования глубинной сути нартского эпоса, так до конца и не использованы – ни в одной из его версий. Трудно сказать, сможем ли мы осуществить это сегодня, поскольку, как я уже отмечал в самом начале, число сохранившихся аудиовизуальных записей текстов ограничено.

В то же время мы не отказываемся от давно прорабатываемой идеи создать аудиовизуальную версию текстов в качестве приложения к готовящемуся изданию абхазского нартского эпоса в восьми томах, либо последующего отдельного издания компакт-диска с аудио- и видеозаписями абхазского нартского эпоса.

Как я уже говорил выше, определенные шаги к аудиовизуальным исследованиям абхазского фольклора, в частности, нартского эпоса, предпринимаются в Центре нартоведения и полевой фольклористики, созданном при Абхазском государственном университете 29 июня 2011 г. Сотрудники Центра регулярно проводят фольклорно-этнографические экспедиции в районах Республики Абхазия и странах проживания абхазской диаспоры, собирая фольклорный материал. В числе системных задач Центра – расшифровка и архивное упорядочение полевых материалов; создание архива и его электронной версии с использованием уже накопленного богатого опыта работы с мультимедийными и информационными системами. Конечно, процесс создания электронного архива полевых материалов предполагает несколько этапов по упорядочению собранных текстов. В данный момент сотрудники Центра заняты первичной обработкой аудиовизуальных записей и поиском методологий и инструментария, подходящих для систематики текстов в аудиовизуальном формате. Аудиовизуальные исследования с использованием высоких технологий требуют особых поисковых систем и других аудиовизуальных методологий изучения фольклора.

Именно новые компьютерные технологии, мультимедийные и информационные системы, по словам В. М. Гацака, «во многом определяют будущее фольклористики и показывают тот вектор, по которому будет вести научный поиск новое поколение исследователей» [Гацак 2012, 7].

В абхазской фольклористике изучение текстов на основе анализа аудио- и видеозаписей уже начато, но об аудиовизуальной текстологии фольклора, электронном анализе и электронной систематике текстов с использованием новых компьютерных мультимедийных систем пока говорить не приходится.

Сегодня на постсоветском пространстве среди старшего, среднего и даже младшего поколений фольклористов, тех самых специалистов, кто в совершенстве владеет техническими знаниями, необходимыми для аудиовизуальной фольклористики, не так уж много. На мой взгляд, целесообразно объединить усилия людей разных профессий, разных потенциальных возможностей. Совершенно очевидно, что именно нам сегодня предоставлена уникальная возможность сохранить, спасти и передать последующим поколениям звуковые и визуальные записи фольклора, а также создать новые. И реализовать эту возможность – важнейшая задача современной фольклористики и антропологии.

До появления соответствующей звукозаписывающей техники самыми надежными аутентичными материалами, опорой теоретической фольклористики являлись фонетически точные записи лингвистов. В наше время, когда новые технологии развиваются и совершенствуются с невероятной быстротой, без аудиовизуальных записей текстов текстология фольклора просто не мыслима. Собственно, они и создают аудиовизуальную текстологию фольклора.

В заключение в качестве напутствия от наших учителей молодым поколениям ученых приведу слова Б. Н. Путилова, который считал, что для современного фольклориста, этнолога, антрополога чрезвычайно важно «овладение всей современной техникой – и той, что необходима в поле, и той, без которой современный ученый цивилизованной страны уже не мыслит своей исследовательской работы» [Путилов 1991, 144].

 

ЛИТЕРАТУРА

Адлейба 2000 – Адлейба Дж. Я. Поэтико-композиционная и стилевая система сказки в комплексном освещении: Экспериментальное исследование на абхазском материале. М., 2000.

Гацак 2012 – Гацак В. М. Предисловие // Мультимедийные и цифровые технологии в собирании, сохранении и изучении фольклора. Материалы Международной научной конференции (16–18 ноября 2011 г., Москва). М., 2012.

Джапуа 1995 – Джапуа З. Дж. Нартский эпос абхазов: Сюжетно-тематическая и поэтико-стилевая система. Сухум, 1995.

Джапуа 2003 – Джапуа З. Дж. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум, 2003.

Джапуа 2016 – Джапуа З. Дж. Абхазский нартский эпос: Текстология. Семантика. Поэтика. М., 2016.

Путилов 1991 – Путилов Б. Н. Фольклорист ближайшего завтра // Фольклор в современном мире: Аспекты и пути исследования. М., 1991

 

 

Сведения об авторе: Джапуа Зураб Джотович, д.ф.н., академик АН Абхазии, президент АН Абхазии, профессор Абхазского государственного университета, директор Центра нартоведения и полевой фольклористики при АГУ, главный научный со-трудник АбИГИ имени Д. И. Гулиа АНА

эл. почта: zjap2016@yandex.ru

 

Э. Г. Рахимова (Москва)

Опыт аудио- и видеофиксаций эпической традиции финскими исследователями

Ключевые слова: финская фольклористика,  Финское литературное общество, карельский фольклор,  руны,  песни калевальской метрики,  Беломорская Карелия

Финские собиратели фольклора начали использовать фонограф для фиксации рунопения с 1905 г.  Как в финской и российской Карелии, так и среди ижорских женских рунопевческих коллективов в Ингерманландии (ныне Ленобласть) фиксацию на фонограф (параллельно с нотными записями песенного исполнения на слух) начал осуществлять композитор и музыковед Армас Лаунис (1884-1959)¹, издав в итоге классический сборник нотных записей рун [Launis 1910].² Начиная с 1916 г., широко использовал фонограф и выдающийся этномузыковед А. О. Вяйсянен (1890-1969), его звукозаписи хранятся в Фонограммархиве Финского литературного общества (ФЛО) - https://www.finlit.fi/fi/arkisto-ja-kirjastopalvelut/kokoelmat-ja-tiedonlahteet/perinnetieteelliset-arkistoa..., они доступны для прослушивания (в т. ч. оцифрованные) в зале SKSÄ, но пока не открыты для дистанционного ознакомления даже в  виде каталога. С 1937 г. ФЛО начало студийную запись на грампластинки, для чего в студию приглашали рунопевцев. Магнитофоны, включая портативные, использовались, начиная с послевоенных десятилетий. Широкой аудитории фонозаписи из архива ФЛО (Suomalaisen kirjallisuuden seura) были представлены на аналоговых кассетах, а в 1995 г. вышел в свет подготовленный под редакцией Аннели Асплунд лазерный диск Kalevala Heritage (Runonlaulua Suomesta, Karjalasta ja Inkeristä) - https://open.spotify.com/playlist/6fQLyiRVLw1nNhmcKIXUep. В довоенное время и в ходе финской оккупации Олонца и Беломорской Карелии не было возможности осуществлять ни аудио-, ни кинофиксации (равно как и этнографические зарисовки) в естественных условиях исполнения, поэтому для записи или съемок исполнение инсценировалось местными жителями. Широкую известность получила инсценировка приладожской (Суйстамо Суоярвской волости) свадьбы для киносъемки А. О. Вяйсяненом (1890-1969) в 1921 г. https://www.elonet.fi/fi/elokuva/107922 . Киносъемки велись и во время фестиваля Сортавальского певческого праздника в год торжеств в честь столетия «Калевалы» (1935) https://elavamuisti.fi/aikajana/sortavalan-laulujuhlat , но исполнения рун в документальный фильм не вошло. На сегодняшний день в архиве ФЛО оцифровывается порядка 2000 звукозаписей, которые планируется опубликовать на лазерных дисках и в виде текстов, совмещенных с нотными расшифровками, начиная с Беломорской Карелии.

Независимо от техники фиксации, подавляющее большинство всех записей рун разных жанров, включая эпические, были сделаны вплоть до рубежа XXI столетия на пограничных с Россией территориях, где устные руны калевальской метрики и бытовали. До 1944 г. такой территорией были еще Приладожье и Карельский Перешеек, после войны – только приграничные волости края Кайнуу, прежде всего Хиетаярви волости Кухмо, граничащее с Беломорской Карелией с финской стороны и вплоть до войны тесно связанное с западной Viena брачными связями.  Революция и Гражданская война в обеих странах сделали, конечно же, невозможными путешествия финских собирателей в Советскую Карелию, за исключением времени ее оккупации, когда записи рун интенсивно осуществляли в качестве офицеров просвещения (sivistysupseeri) фольклористы. В послевоенные годы на этих территориях в порядке добрососедства и сотрудничества работал Вяйно Кауконен (1911-1990), занимавший высокие должности в Обществе дружбы СССР- Финляндия и тесно сотрудничавший с советскими филологами. Однако обширные фиксации были сделаны от беженцев из С ССР, прежде всего из Беломорской Карелии еще до войны, а после 1944 г. – от массы беженцев с «утраченных территорий» Приладожья и Карельского Перешейка.

Послевоенные полевые аудио- и видеофиксации финских собирателей на территории Советского Союза начались с экспедиций будущего академика Пертти Виртаранта (1918-1997), завязавшего интенсивное научное сотрудничество с филологами из КарНЦ АН СССР (сегодня - Федеральный исследовательский центр «Карельский научный центр РАН»). Ранее финский диалектолог совместно с этномузыковедами работал в 1950-е гг. с рунопевицами Домной Хуовинен, Насти Айттаваара и Мари Кююронен из Хиетаярви исторической волости Суомуссалми с финской стороны границы, опубликовав результаты в трудах «Вспоминает народ Беломорья» [Virtaranta 1958] и «Тропинка заглохла. Этапы беломорско-карельских деревень с обеих сторон границы»  [Virtaranta 1972]. Оригиналы фонозаписей на магнитофонных катушках, опубликованные ученым в выдержках, хранятся в созданном в 1959 г. под его руководством Фонограммархиве финского языка (SKNA – Suomen kielen nauhoitearkisto) в Центре изучения родных языков.

Первую экспедицию к тверским карелам и в Карельскую АССР Пертти Виртаранта с супругой Хельми осуществил в 1957 г., что стало первым опытом использования в финской полевой фольклористике Договора о научно-техническом сотрудничестве между Финляндией и СССР (30/1955) [Torikka 2018]. К сожалению, рун калевальской метрики (за исключением фрагментов баллад с повторениями, почти утративших старинный склад), тем более героико-мифологического эпоса, у тверских карелов уже не сохранилось в бытовании, несмотря на самую интенсивную сохранность в Толмачевском р-не ныне Тверской обл. карельского языка в послевоенные десятилетия, так что вместе с диалектологическими образцами речи из жанров старинного склада фиксировались на магнитную ленту причитания. Вместе с П. Виртаранта и его исследовательскими командами  совершала поездки к российским карелам и съемочная группа общественного финского телевидения Yle, так что в 1980-е гг. была подготовлена серия телепрограмм Perinteen perässä («Вслед за традицией»). Совместно с Лисой Ховинхеймо Виртаранта подготовил и  телепрограммы об Олонце (1980), Беломорском рунопевческом крае (1982), самых дальних карелах Твери (1984), Паданах (1989).

Благодаря П. Виртаранта, тверских карел, карел-ливвиков и людиков в Олонецком и Пряжинском р-нах (сегодня это территория Республики Карелия), а в 1970-е гг. и Ленобласть для записи фольклора от ижор и ингерманландских финнов смог посещать Лаури Хонко (1932-2002), основоположник перформансного подхода в финском эпосоведении. Экспедиции проводились совместно с  филологами из КарНЦ.

В целом  вплоть до 1970-х гг. на этой территории осуществлялись записи рун калевальской метрики, включая эпические (героико-мифологические) и старинные баллады с повторениями. Однако Хонко, не заставший обширные (хотя бы до 400 строк, как в XIX в.) героико-мифологические руны в живом песенном бытовании, в поисках длинных эпических сказаний обратился к изучению индийского эпоса и издал в соавторстве с индийскими филологами труд [Honko 1998].

В 1990-е гг. такой же поворот на восток в выборе предмета полевой работы ради обретения крупномасштабных эпических сказаний предпринял  Лаури Харвилахти, былиновед и специалист по филологическому и музыковедческому анализу текстуализации при песенном исполнении ижорских (западно-ижорских из окрестностей Сойккола) балладных и героико-мифологических рун [Harvilahti 1992]. Cовместно с Отделом фольклора ИМЛИ РАН, Зоей Сергеевной Казагачевой (1931-2019) и ее учениками из Института Алтаистики в 1996-1997 гг. он участвовал в экспедициях в республику Горный Алтай с целью изучения горлового пения кай и записи крупномасштабных героико-мифологических сказаний от Алексея Григорьевича Калкина (1925-1998), последнего кайчы алтайцев и теленгитов. В 1990-е гг.  российско-финскому исследовательскому коллективу удалось сделать в Республике Горный Алтай не только аудио-, но и видеозаписи эпического исполнительства.

В сотрудничестве  с подразделениями АН СССР (позднее РАН), начатом Пертти Виртаранта, осуществляли аудиозаписи (в том числе рун калевальской метрики и старинных причитаний) от коренных народностей прибалтийско-финской группы финно-угорской языковой семьи и другие ученые из Финского литературного общества, в том числе Пекка Лааксонен, Юкка Сааринен, Айли Ненола, Сенни Тимонен, Аннели Асплунд и другие исследователи, которым довелось в 1990-е гг. работать с Оути Лесонен из п. Калевала (Ухтуа).  Однако произведений героико-мифологического эпоса зафиксировано не было, за исключением совместной с Эйно Семеновичем Киуру (1929-2015), Элиной П. Кемппинен (Кюльмясуу) и музыковедом Террту Арвовной Коски работы с выдающейся ижорской рунопевицей из окрестностей Сойкино Екатериной Андреевной Александровой из Валяницы  (род. 1902).

Однако подлинным хранителем, обретшим в устном бытовании рунопение калевальской метрики в Беломорской Карелии, стал Маркку Ниеминен, возглавляющий фонд Юминкеко. Фонд был создан в 1985 г. под названием Kuhmon kulttuurikornitsa («Культурная горница Кухмо») и внес неоценимый вклад в обретение звуко- и видеозаписей, популяризацию, сохранение, музеификацию и возрождение бытования рун калевальской метрики. Сайт www.juminkeko.fi представляет собой самую исчерпывающую энциклопедию по рунопению, содержит уникальные фонозаписи с ознакомительными фрагментами в свободном дистанционном доступе, богатый иллюстративный материал. Фондом были выпущены в свет лазерные диски с многожанровым репертуаром последних хранителей беломорско-карельской рунопевческой традиции, включающим и героико-мифологические руны.  Наиболее ценными представляются диски с репертуаром рунопевца и кантелиста Юсси Хуоивинена из Хиетаярви, Марии Лесонен и Сантры Ремшу из Вокнаволока (в 1989–2003 гг. в отсутствие эпических рун от них совместно с музыковедами из Академии Сибелиуса были записаны свадебные песни калевальской метрики,   в том числе знаковая ”Lenti kokko koilta ilman” («Прилетел орел с восхода в небе»)). Репертуар Юсси Хуовинена (1924-2017) включал и героико-мифологические руны, которые он исполнял на традиционные мелодии.

¹ В качестве стипендиата Финского литературного общества.

² О показательных для хорового исполнения особенностях его фонограмм см. [Kallio 2012].

 

ЛИТЕРАТУРА

Harvilahti 1992 - Harvilahti Lauri, Kertovan runon keinot: Inkeriläisen runoepiikan tuottamisesta / SKST 522, 1992.

Honko 1998 — Honko Lauri, Textualising the Siri Epic. Folklore Fellows’ Communications No. 264. Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia (Academia Scientiarum Fennica), 1998, 695 pp.

Kallio 2012 - Kallio, Kati 2012: Tulkintoja kerääjän kokemuksista: Armas Launis, runosävelmät ja Inkeri [Interpretating the experiences of the recorder: Armas Launis, folk tunes and Ingria]. – Regilaulu müüdid ja ideoloogiad [The mythologies and ideologies of Finnic oral poetry], ed. Mari Sarv. Tartu: Eesti Kirjandusmuuseum, 147-177 - http://www.folklore.ee/regilaul/kogumik2012/kallio.pdf

Launis 1910 – Launis Armas, Suomen kansan sävelmiä: Inkerin runosävelmät, V. 4. SKS, 1910.

Torikka 2018 – Torikka Marja. Pertti Virtaranta ja karjalan kieli / Torikka Marja, Yli-Paavola Jaakko (toim.) Täyttä  työtä. Akateemikko Pertti Virtarannan satavuotismuisto. Karjalan Sivistysseura, 2018, pp. 29-124.

Virtaranta 1958 – Virtaranta Pertti, Vienan kansa muistelee. Publ.: WSOY, 1958, pp. 804.

Virtaranta 1972 – Virtaranta Pertti, Polku sammui: vienalaiskylien vaiheita rajan molemmin puolin. Publ.: Kirjayhtymä, 1972, pp. 263.

Сведения об авторе: Рахимова Элина Гансовна, к.ф.н., ст.н.сотр. Отдела фольклора ИМЛИ РАН

e-mail: louhi77@rambler.ru

   

Г. Р. Хусаинова (Уфа)

 

Башкирская версия эпического сказания «Кузыйкурпяс и Маянхылу»
в аудиовизуальных исследованиях XXI века

 

Ключевые слова: визуальная антропология, башкирский эпос, сказание «Кузыйкурпяс и Маянхылыу», экспедиция, аудиозапись, эпическое произведение, текст, содержание

 

В конце XX-начале XXI вв. в. в гуманитарных и социальных дисциплинах произошел «визуальный поворот», и в настоящее время визуальная антропология в России представляет собой стремительно развивающуюся область. Визуальная антропология – это не просто кино и не просто этнография. За свою относительно короткую историю визуальная антропология успела проявить себя как достаточно широкое явление, далеко вышедшее за рамки кинематографической фиксации образа жизни народностей. Ее прикладные функции, осуществляемые в первую очередь при проведении полевых исследований, имеют большое значение и для фольклористики .

Проблемы сохранения, изучения и возрождения фольклорных традиций народов в последние годы обретает всё более широкое распространение. В этом деле аудиовизуальные исследования являются пока одним из лучших и перспективных методов.

В башкирской фольклористике, к сожалению, работа по видеофиксации почти на нуле в сравнении с аудиозаписями. Попытки видеофиксации во время полевых исследований имеют место в нашей практике, но их мало. Это объясняется прежде всего отсутствием надлежащей видеотехники, а также навыков работы с ней. Есть еще одна причина, которая нас приостанавливает. Из опыта полевых исследований могу утверждать, что информанты, особенно те, кому уже за 80 лет, даже если соглашаются беседовать, категорически против фотографий, аудиозаписей, не говоря уже о видеозаписях. На вопрос, почему они так боятся этого, отвечают, что им стыдно. «Вдруг покажут по телевидению или передадут по радио, вдруг дети увидят или услышат. Стыдно же», - таков их ответ. Их трудно убедить в том, что записи делаются для нашего фольклорного фонда. Иногда встречаются смелые информанты, помоложе, 60-70-летние, которые интересуются, где увидят или услышат себя. Были случаи, когда через 20 лет и более приходили дети информантов к нам в институт и просили дать послушать голос мамы.

В нашей практике полевые записи осуществляются на диктофонах и по приезде расшифровываются. Материалы записываются подряд (в конце 1980-х гг. мы «экономили» кассеты и записывали на магнитофон только музыкальные жанры).

Очень ценными в нашем фонде, на мой взгляд, являются: одна видеозапись 64-летнего информанта, осуществленная в Курганской обл.; аудиозаписи от 83-летнего информанта, сделанные в 2010 г. в Хайбуллинском р-не, и аудиозаписи, выполненные от 59-летнего информанта в 2017 г. в Архангельском р-не Республики Башкортостан, поскольку это наиболее объемные фиксации уходящего в историю жанра эпоса.

Тексты всех трех записей нами расшифрованы слово в слово и опубликованы в сборниках материалов конференций, состоявшихся в ИИЯЛ УНЦ РАН.

Если проанализировать по порядку — видеозапись, сделанная коллегой этнографом З. И. Минибаевой во время моей работы с информантом, показывает, что исполнитель (Хамзина Камила, 1952 г. р.) держится спокойно и уверенно. До начала исполнения эпического произведения на вопрос: «Откуда знаете это произведение, из книги?», — она ответила, что из рассказа своей мамы, подчеркнув, что та знала много сказок, песни пела. Это эпическое произведение информант назвала сказкой и рассказала как сказку, на что в первую очередь указывают зачин — «В давнее-давнее время жили два охотника» и финал — «Сказка моя дальше пошла, я здесь остался, а сказку взвалила на старую березу». Содержание произведения она передала довольно подробно, исполнив даже песенную вставку о приходе Кузыйкурпяса. Текст записан из уст информанта на живом разговорном языке, он изобилует диалектными словами, архаизмами, словами-«паразитами».

Аудиозапись того же эпического сказания «Кузыйкурпяс и Маянхылыу» была сделана еще в 2010 г. от информанта-инвалида — находящейся в инвалидном кресле 83-летней Ямили Каримовой, жизнерадостной, позитивной женщины, с лица которой не сходила улыбка. Так она была рада общению, что ее, в отличие от других исполнителей, не смутили ни фотоаппарат, ни диктофон, ни даже видеокамера.

Еще одна аудиозапись произведения «Кузыйкурпяс и Маянхылу» была осуществлена в 2017 г. в с. Архангельское Архангельского р-на РБ от Файзуллиной Зили (1958 г. р.). По ее словам, «у каждой деревни был свой вариант». Она рассказала вариант их деревни, который слышала от своей бабушки.

Все три текста передают краткое содержание эпического памятника «Кузыйкурпяс и Маянхылу». Но в стиле изложения есть разночтения, имена некоторых персонажей различаются и т. д.

Тем не менее во всех трех видеофиксациях, записанных во втором десятилетии XXI в., наиболее устойчивыми во времени оказались следующие моменты: имена главных персонажей; договоренность двух ханов на охоте породниться, при условии, если родятся разнополые дети; смерть отца Кузыйкурпяс; предательство отца Маянхылыу; допытывание егетом у матери зажатием в ее ладони горячего курмаса о существовании нареченной невесты; отправление Кузыйкурпяса за невестой; препятствия, созданные матерью: лес, озеро, скалы; встреча с Маянхылыу; появление репейника из могилы человека, который убил Кузыйкурпяса.

 

Сведения об авторе: Хусаинова Гульнур Равиловна, д.ф.н., глав. научн. сотрудник, зав. отделом фольклористики Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН

эл. почта: bashfolk@yandex.ru

 

Р. А. Султангереева (Уфа)

 

Башкирский эпос «Урал батыр»: видеофиксация сказывания
(анализ аутентичного исполнения эпоса)

 

Ключевые слова: визуальная антропология, башкирский эпос, сказание «Урал-батыр», видеозапись

 

Объемная запись эпоса «Урал-батыр» (4556 строк) была осуществлена М. Бурангуловым еще в 1910 г. от сэсэнов Габита Аргынбаева и Хамита Альмухаметова. С тех пор изустное исполнение эпоса не фиксировалось или записывалось фрагментарно. По причине отсутствия изустного исполнения, импровизаций эпоса считалось, что данное главное эпическое произведение башкир безвозвратно утеряно во времени.

Обнаружение и запись в 2011 г. эпоса от А. М. Усмановой (1930-2015 г. р.) в с. Акъяр Хайбуллинского р-на РБ в его напевно-речитативном, чередующемся с прозаическими текстами, сказительскими комментариями исполнении стало важным событием . Данный текст «Урал-батыра» представляет аргумент о бытовании в изустном исполнении, непрерывности традиций сказывания главного эпоса башкир.

Согласно принципам визуальной антропологии, репрезентация живого исполнения архаичного эпоса составлена с учетом основных компонентов. Социально-творческая характеристика: 1) история обнаружения и записи; 2) соматическое описание сказительницы; 3) заслуги, звания, история родословной сказительницы, роль в преемственности эпоса; 4) поведение в естественной среде; 5) поведение в культурной (в окружении слушателей) среде; 6) передача и обучение

Исполнительская, творческая характеристика: 1) манера и стиль сказывания; 2) информативность жестового языка; 3) словесно-поэтическая, мелодическая, акциональная составляющие, влияющие на характер передачи текста; 4) особенности эмоционально-экспрессивного, психологического состояния информанта; 5) особенности голосоведения; 6) стиль импровизаций и комментариев ; 7) фактор времени суток записывания и др.

Этновизуальная картина фольклорного факта составлена с учетом поведения сказителя в природной (естественной) и культурной (искусственной) среде. В естественной среде А. Усманова была в повседневной одежде, спокойном настроении, но в состоянии волнения от осознания ответственности исполнения. Во время исполнения в культурной среде (музее, в поле, перед слушателями родного села) в сказывании появились интонации назидания, обучения, объяснений. В культурной среде слушателями были пожилые женщины, молодежь, дети. Природное окружение, слушание возле костра сказались на более эмоционально-насыщенном стиле сказывания, выразительности исполнения напевов.

Поведение, манера исполнения, погружение в эпос и экспрессивно-эмоциональное состояние сказителя зависят от обстоятельств и повторяемости сеансов. Первая запись – июнь 2011 г. (с. Акъяр Хайбуллинского р-на РБ); вторая – сентябрь 2011 г. (г.Уфа), третья – октябрь 2011 г. (с. Акъяр Хайбуллинского р-на). Исполнение заснято на ТВ Республики Башкортостан (транслировано в ноябре 2012 г.) (запись в поле, возле реки).

Желание сказывания, манера и объем передачи эпического текста зависят от состояния здоровья. В характеристиках сеансов записей эпоса «Урал-батыр» воспроизводятся специфичные моменты сказывания.

Погружение сказителя в эпос – важный момент. Впервые исполняя за много лет эпос, А. Усманова при второй и третьей встречах каждый раз сказывала с некоторыми различиями и уточнениями. Многократность записи позволила воспроизвести эпос в наиболее близко к аутентичному варианту с оригинальными мелодиями. Текст эпоса опубликован в монографии 2012 г. (Солтангәрәева Р.Ә. Башҡорт сәсән мәктәбе.-Өфө,2012.219-244-се бб). В книгу включены диалоги со сказителем, имеются ответы на вопросы об истории сказывания; уточняются имена персонажей, текстовые различия с основным опубликованным текстом (БХИ, 1998 г.); комментарии сказителя о питие крови, почитании оленя, лебедей и др. Сказительницей было соблюдено условие не знакомиться с книжным вариантом.

Текст эпоса воспроизведен с детальным акцентированием сказывания: «думает», «замедлила сказывание», «вспоминает», «показывает руками», «прокашлялась», «улыбается» и др. Отмечаются особенности импровизации: повторы слов, особенности диалектной речи и т. д. Записаны четыре собственно-эпические мелодии, которые соответствуют ментальности, пафосу, эмоционально-экспрессивному характеру кубаира.

 

Сведения об авторе: Султангереева Розалия Асфандияровна, д.ф.н., глав. научн. сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН

эл. почта: sasania@mail.ru

 

 

Е. В. Миненок (Москва)

 

Кино- и видеофиксации обряда «Похороны Стромы»

 

Ключевые слова: визуальная антропология, обрядовый фольклор, видеозаписи обряда

 

Появление в начале 90-ых гг. XX столетия возможности фиксировать на видеоаппаратуру события из реальной жизни спровоцировало фольклористов прежде всего на видеофиксацию различных обрядовых действий. Большой удачей воспринималась уже сама по себе видеосъемка свадебных и похоронных обрядов, святочных, пасхальных, троицких и иных календарных праздников. Однако со временем все увеличивающийся объем видеозаписей не способствовал качественному анализу отснятых фольклорных явлений. Единовременные показы на профессиональных конференциях и фестивалях не смогли заменить кропотливой исследовательской работы. В результате, постепенно видеофиксация стала восприниматься многими фольклористами и этномузыкологами как второстепенный, периферийный, отчасти развлекательный метод фиксации фольклорного материала, малопродуктивный для наработки академического знания.

Основной проблемой аудиовизуальной фольклористики на сегодняшний день по-прежнему остается отсутствие дифференциации некой единицы, совокупность которых может стать тем основанием, на котором проводится аудиовизуальное исследование. Что вообще может быть подвергнуто научному анализу: кадр (фрагмент кино- или видеоряда, отдельное изображение или какой-либо временной отрезок видеозаписи), текстовая расшифровка с детальным обозначением сопровождающих вербальный уровень действий исполнителей, а также нотировка (в случае съемки музыкального фольклорного произведения) видеозаписи, аудио- видеофиксация исполнения отдельного фольклорного произведения или нечто иное?

            Безусловно, видеофиксация является незаменимым способом распознавания такой категории собранного материала, как его аутентичность. Например, когда исследователи могут сравнить несколько видеозаписей народных песен, которые выявляют стереотипию поведения певцов, появляются основания для анализа влияния на сохранение музыкальной традиции такого фактора, как сценические формы исполнения в данном певческом коллективе. Однако аудиовизуальная фольклористика обладает уникальными подходами, которые могут «препарировать» столь актуальную сегодня комплексную текстологию фольклора.

            По-прежнему вне поле зрения фольклористов остаются кинетика и кинесика (исследование языка движений тела) народных исполнителей в зависимости от их эмоционального состояния, изучение которых невозможно без анализа видеоизображения. Рисунок движения рук, поднятие и опускание плеч, повороты корпуса, отбивание ритма ступнями – все эти детали крайне важны для выявления смыслов не только таких явлений, как песня и танец, но и для понимания импровизационных диалогов и совместных действий исполнителей во время обрядов-представлений и обрядовых практик.

            Обряд-представление «Похороны Стромы», который ежегодно отмечается в послетроицкое воскресение в с. Шутилово Первомайского р-на Нижегородской области, известен фольклористам достаточно хорошо. В интернете выложены множественные видеозаписи и фотографии различных эпизодов праздника. Особый интерес представляют сюжет для телепередачи «Клуб путешественников», отснятый в 1996 г. под руководством этномузыколога Д. В. Покровского и нижегородского фольклориста Н. В. Морохина – https://www.youtube.com/watch?v=0baMJ7pLsOc&feature=youtu.be&fbclid=IwAR3Wv3agh3GtTB3qo2ix_3UajZVaMSvIEUH5vzrSt17S2ifuYuF0rM7qazk, и фильм-комментарий Д. Ю. Доронина «Похороны Сторомы» – http://www.iea-ras.ru/index.php?go=News&in=view&id=1158&fbclid=IwAR36QvOxVYNUwpxRQwT2i82Jot0K3l6sN6F....

            Анализ разновременных видеофиксаций «Похорон Стромы» свидетельствует о наличии особой традиционной кинесики, свойственной участникам обряда, которая сохраняется неизменной при множественном повторении обрядовых действий на протяжении длительного времени.

            Более того, обрядовое (праздничное) поведение зафиксированных на более ранних видеозаписях исполнителей свидетельствует не только о динамике традиции, но и позволяет сегодня проводить новое полевое фольклористическое исследование, основанное уже на работе с современными жителями с. Шутилово, которые могут прокомментировать сделанные несколько десятилетий назад кино- и видеозаписи. Этот прием может дать интересные научные результаты даже в случаях полного прекращения бытования разнолокальных обрядовых явлений.

 

Сведения об авторе: Миненок Елена Викторовна, к.ф.н., ст. научн. сотрудник Института мировой литературы РАН

эл. почта: trewsd@yandex.ru

 

С. Б. Адоньева (Санкт-Петербург)

Аудиовизуальная фиксация ритуального фольклора: воплощение формы

 

Ключевые слова: визуальная антропология, аудиовизуальная фиксация фольклора

 

Общим для фольклористики является представление о том, что фольклорное произведение в реальном своем бытовании не только текст, но высказывание, или речевой акт. В отличие от текстов, высказывания исходят от говорящих, которые имеют определенные намерения, имеют адресатов – явных или подразумеваемых, которые как-то реагируют на произносимое. Аудиовизуальная фиксация позволила сделать драматургию фольклорного высказывания различимой не только для участников событий. По М. М. Бахтину, произведение занимает определенное, предоставленное ему место в жизни своим реальным звуковым длящимся телом. Это тело расположено между людьми, определенным образом организованными.

«Звуковое длящееся тело фольклорного произведения», как я полагаю, не только «расположено между людьми», но и участвует в организации их общего жизненного мира. Для того, чтобы это показать, мы рассмотрим несколько записей ритуального фольклора – причитания и заговоры.

 

Сведения об авторе: Адоньева Светлана Борисовна, д.ф.н., профессор кафедры истории русской литературы СПбГУ.

эл. почта: spbfolk@mail.ru