Н.И. Ковалев (ИМЛИ РАН)

Конгресс в публицистике и частной переписке Генриха Манна

Генрих Манн оставил множество свидетельств о проведении Международного конгресса писателей в защиту культуры. Первый отзыв под названием «Мы приехали» был опубликован 30.06.35 в Pariser Tageblatt. Публикацию своего доклада в Die neue Weltbühne (11.07.1935) он предварил небольшим комментарием о Конгрессе вообще. В этих текстах, особенно в последнем, рисуется совершенно благостная картина: «Часто оратору достаточно было только представиться – и вся аудитория поднималась и аплодировала: тем, кого лишили гражданства, тем, кому угрожали, тем, чьи книги запрещены на родине». В реальности не все обстояло так безоблачно – судя по программе Конгресса, овации были запланированы изначально. Менее официальную картину Конгресса он дает в письме брату, Томасу Манну. В этом тексте он отвергает опасения Т. Манна о чисто коммунистическом характере Конгресса, но подчеркивает и некоторые неприглядные стороны мероприятия.

Е.А. Папкова (ИМЛИ РАН)

Парижский конгресс писателей на страницах газет "Русский голос" (США) и "Канадский гудок" (Канада)

Для среды русской эмиграции, которой в целом было присуще скорее негативное или ироническое отношение к Международному конгрессу писателей в защиту культуры (Париж, 1935), представление его и оценка в газетах «Русский голос» и «Канадский гудок» явление не типичное, что, видимо, объясняется характером самих изданий.

Издающаяся в Нью-Йорке с 1917 г. газета «Русский голос», самая распространенная в Канаде и США ежедневная кооперативная газета, в 1930-е гг. выходила под редакцией И.К. Окунцова и ориентировалась на самые демократические слои русской эмиграции. Информация о Конгрессе, публиковавшаяся в номерах от 26 и 29 июня 1935 г., дана со ссылками на советскую газету «Правда». Сообщалось о серьезном влиянии работы Конгресса на антифашистское движение во Франции и во всем мире, приветствовалась делегация советских писателей.

Газета «Канадский гудок» (1931–1946, ред. М. Ясный), «орган русских рабочих и фермеров», ставила своей задачей сплочение всех рабочих для освобождения от эксплуатации, была поддержана М. Горьким. В номере от 13 июля 1935 г. давалась сдержанная, но в целом положительная информация об открытии Конгресса, в этом и последующих номерах печатались статьи и речи И. Эренбурга, М. Кольцова, А. Толстого. По оценке издания, Конгресс приветствовал великую советскую страну, откуда прибыли писатели, борющиеся против фашистского варварства. Единственное спасение от фашизма, как утверждалось в газете, это коммунистический пролетариат. Этого не может не понимать интеллигенция, присутствующая на Конгрессе, подтверждением чему являются речи писателей из разных стран.

Вероятнее всего, позиция названных изданий русского зарубежья в оценке Парижского конгресса была вызвана несколькими факторами, среди которых и невраждебное отношение к СССР в целом, и ориентация газет не на творческую интеллигенцию русской эмиграции, а на рабочие слои населения.

Г.Н. Воронцова (ИМЛИ РАН)

Международный конгресс писателей в защиту культуры в письмах,
статьях и заметках А.Н. Толстого

Алексей Николаевич Толстой, безусловно, был одной из заметных фигур среди участников Международного конгресса писателей в защиту культуры 1935 г. Бывший эмигрант, теперь крупный советский писатель, к тому же хорошо известный на Западе, благодаря переводам своих книг, он привлекал внимание. Толстой выступил на вечернем заседании форума 23 июня в рамках обсуждения вопроса о гуманизме и председательствовал на заключительном заседании конгресса вечером 25 июня. Тогда же, 25 июня, его избрали в состав Международного бюро писателей в защиту культуры, которое должно было осуществлять руководство Международной ассоциацией писателей.

Восприятие Толстым Конгресса тесно связано с его впечатлениями от столицы Франции, которую он покинул осенью 1921 г., находясь на полпути возвращения на родину из эмиграции. По мнению писателя своего прежнего очарования Париж 1935 года не сохранил. В его письмах домой звучал мотив призрачности и даже бесцельности парижской жизни: «То, что я чувствую, бродя по этому городу, очень сложно и трудно высказать. Впервые я почувствовал огромность расстояния между собой и этой жизнью. Париж − это какой-то город призраков, мертвецов <…> здесь у людей потухшие глаза. Умерла радость жизни». Все это было как отражением объективной реальности, связанной с последствиями разразившегося в Европе 1930-х гг. кризиса, который затронул и Францию, государство, существенным образом пострадавшее в ходе Первой мировой войны, так и выраженным подтверждением правильности принятого когда-то решения о возвращении в Россию.

В архиве Толстого в Отделе рукописей ИМЛИ РАН сохранился целый ряд документов, связанных с подготовкой доклада писателя, прозвучавшего с трибуны конгресса: его план, авторизованная машинопись выступления и набросок вступления к нему. План под названием «Свобода художественного творчества» содержит перечень тезисов, которые были развиты Толстым в его докладе: «Свобода как ощущение индивидуализма», «Свобода как отрицание общественного строя», «Кризис ощущения свободы», «Свобода – абсолютная ценность», «Свобода – мираж» и т.д.

Сохранились также записи Толстого, сделанные во время работы конгресса. В них зафиксированы отдельные положения выступлений У. Фрэнка, А. Мальро, Ж.Р. Блока, А. Жида, а также описано открытие авеню Максима Горького в Париже 30 июня 1935 г., на котором присутствовал Толстой вместе с другими членами советской делегации.

Вернувшись из Западной Европы в СССР, Толстой опубликовал в советской печати несколько статей и очерков, где касался темы конгресса. Так, в статье «Контрасты» отмечалось: «Основное впечатление, которое я вынес из поездки, − это ощущение чудовищного кризиса, который пустил глубокие корни. С огромной силой кризис разрушает не только экономику, но и моральный облик буржуазного мира <…> Конгресс писателей в Париже <…> весь был повернут глазами, умами, сердцами в сторону СССР» (Правда. 1935. 23 июля).

В небольшой заметке «Алексей Толстой о конгрессе» писатель также отметил: «За границей, на конгрессе, от нас, советских писателей, ждали больше, чем мы об этом думали. От нас хотели получить слово откровения» (Литературная газета. 1935. 25 июля).

Развитию этого тезиса была посвящена часть выступления Толстого на расширенном заседании Правления Ленинградского отделения Союза советских писателей 31 июля 1935 г.: «Я не сказал бы, что выступление нашей советской делегации было вполне удачное. И вот почему <…> Оказывается, нас ждали буквально как пророков, ждали, что вот придут люди и скажут – вот вам. Ведь французы с корнем вырывают этот буржуазный гуманизм. Например, Андрэ Жид – чем он должен заполнить эту пустоту. Вот он и обращается к нам – дайте нам самые возвышенные философские положения. А вот мы к этому и не были подготовлены» (Литературный Ленинград. 1935. 8 августа).

Т.Г. Петрова (ИНИОН РАН)

Эмигрантская периодика середины 30-х годов о Международном конгрессе писателей в защиту культуры (1935) и международных контактах советских
и зарубежных писателей

В докладе рассматриваются позиции таких писателей, как Ж. Бенда, Ж. Геенно, А. Мальро, А. Жид, заявленные на первом Международном Конгрессе писателей в защиту культуры (Париж, 1935). Одной из центральных на нем стала проблема культурного наследства. Официальная советская позиция была высказана И.К. Лупполом. Анализируется также точка зрения русской литературной эмиграции на эту проблему, оценка русскими парижанами докладов участников форума.

В 1930-е годы в советской России происходила трансформация и присвоение классического наследия, его «приспосабливание» к задачам социалистического строительства. Эмиграция свою основную задачу видела в том, чтобы сохранить русскую культуру, считала именно себя ее полноправным наследником. Пережив историческую катастрофу, писатели русского зарубежья искали опору в незыблемости ценностного мира отечественного классического наследия.