О.А. Плех (Москва)

 

В поисках долголетия, или «Способ жить долго и здорово»

 

Издавна люди ищут пути к долголетию и избавлению от различных недугов. Для европейских стран восемнадцатый век был ознаменован многими «открытиями», которые «должны были сообщать долговечность» (разные снадобья, жизненные эссенции, сиропы, микстуры и т.п.). Вера в чудодейственные свойства подобных эликсиров сохранялась и в первой половине XIX в. От указанных панацей нельзя было ожидать «ничего путного», однако изобретателей, пользовавшихся доверчивостью населения, они сделали настоящими богачами. Для популяризации эликсиров издавались брошюры рекламно-информационного характера с завораживающим описанием целебных свойств. Так, в личном фонде вологодского помещика А.И. Дружинина обнаружена его рукописная копия брошюры «Способ жить долго и здорово», изданной в Москве в 1806 г. В ней представлен рецепт сиропа, подробно описывается способ его приготовления и лечебные свойства, а также рассказ о том, при каких обстоятельствах удалось узнать о существовании эликсира. В качестве доказательства чудодейственного эффекта приведены примеры долголетия и исцеления от считавшихся неизлечимыми болезней. Тут же указывается, в какой аптеке и по какой цене можно приобрести сироп. Очевидно, что в условиях неразвитости медицины подобные методы лечения были весьма востребованы, в том числе и в русской глубинке, а завлекательное содержание рекламных брошюр убедительно действовало даже на просвещенную часть населения.

 

Олеся Анатольевна Плех, к.ист.н., н.с., Институт российской истории РАН

 

 

В.С. Тимощенкова (Москва)

 

Женщина и Смерть: героини русских писателей XIX в. в ситуации экзистенциального выбора («Кроткая» Ф.М. Достоевского, «Гроза» и «Бесприданница» А.Н. Островского, «Затишье» И.С. Тургенева)

 

Во многих произведениях Ф.М. Достоевского встречаются герои-самоубийцы, и в подавляющем большинстве случаев это мужские персонажи. В этом отношении рассказ «Кроткая», героиня которого бросается из окна с иконой в руках, выделяется среди произведений Достоевского, затрагивающих указанную тему. Самоубийство Кроткой таит в себе немало вопросов, связанных с особыми обстоятельствами ее жизни. В докладе образ героини рассказа Ф.М. Достоевского сопоставляется с рядом других женских характеров в русской классической литературе XIX в., сюжетной развязкой для которых является «самоубийство (реальное или предполагаемое) из-за несчастной любви». Это главные героини пьес А.Н. Островского «Гроза» и «Бесприданница» и повести И.С. Тургенева «Затишье». На наш взгляд, героинь данных произведений объединяет их ярко выраженный психологический максимализм. Каждая из них оказывается близко связанной с мужским персонажем, во всех случаях в одинаковой мере – именно в силу их душевной цельности и максималистских установок (мечта об идеальной любви, которой нет) их недостойным. В докладе акцентируется внимание на поведении литературных героинь в момент экзистенциального выбора, при котором смерть рассматривается как особая форма освобождения от мира, не соответствующего их духовным запросам.

 

Валерия Сергеевна Тимощенкова, магистрант, Московский педагогический государственный университет

 

 

А.А. Николаева (Москва)

 

Живые и мёртвые герои в драматической поэме С.А. Есенина «Пугачёв»

 

В драматической поэме «Пугачев» (1921), посвященной крестьянскому восстанию XVIII в., С.А. Есенин предлагает своеобразную трактовку известного исторического события. Причина, побудившая главного героя возглавить бунт, – слухи о том, что по России гуляет, «скрипящими ногами приплясывая», «мертвая тень императора». Пугачев присваивает себе имя убитого Петра III, становится как бы воскресшим мертвецом среди живых. Схожий мотив появляется и в 7 главе поэмы, когда войска казаков потерпели поражение. Чумакову мерещатся в поле «полчища пляшущих скелетов». Герой, осмысливает события восстания и задумывается о собственной судьбе, он боится стать мертвецом при жизни. Есенин обращается к одной из распространенных тем в искусстве – «пляски смерти», которая зародилась в эпоху Средневековья и была актуальной в начале ХХ в. в связи с мировыми историческими катаклизмами, порождавшими предчувствие грядущего Апокалипсиса.

 

Алла Александровна Николаева, к.ф.н., с.н.с., Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН

 

 

О.А. Шепелёва (Донецк, ДНР)

 

Сглаз смертельный в народных представлениях на Верхнем Дону

 

На материале полевых записей фольклорно-этнографических экспедиций на Верхний Дон в начале XXI в. рассматриваются нарративы о сглазе, его субъектах и объектах, способах лечения и средствах защиты. Сглаз на Верхнем Дону представляет смертельную опасность («сглаз смертельный», «сажрала глазами», «сглас съйедаит», «и худобу можна сглазить», «и тут жы магёть сдохнуть» и др.). Сглаз стремительно воздействует на здорового взрослого человека, вызывая у него слабость и бессилие, боль в теле, тошноту, головокружение, и часто убивает младенцев. Особое внимание в работе уделяется различным предметам, используемым в процессе лечения и в качестве оберега. Полевой материал рассматривается на фоне традиционных общеславянских представлений.

 

Ольга Александровна Шепелёва, старший преподаватель, Донецкий национальный университет

 

 

 

Н.А. Власова (Воронеж)

 

«Живое» vs «неживое» в повести А. Платонова «Джан»

 

Оппозиция «живое – неживое» является смыслообразующей в повести А. Платонова «Джан». Символика ветхости и близости к смерти в наибольшей степени присуща образу пустыни, который предстает олицетворением физической и духовной смерти, распада, максимально сближенных в контексте творчества А. Платонова на всех уровнях. Однако смерть в художественном мире писателя неокончательна: она содержит зерно новой жизни, возможность нового рождения. Смыслы смерти и рождения особенно тесно переплетены в образе Сарыкамышской впадины, имеющем мифологическую основу. В повести «Джан» важную роль играет принцип парности, позволяющий увидеть за внешним различием внутреннее подобие. Далекий «центральный город» – Москва – и пустыня, куда с особой миссией отправляется Назар Чагатаев, лишь на первый взгляд представляют собой два мира, противопоставленных друг другу по признакам «живое – неживое», «цивилизация − отсутствие таковой», «благополучие – неблагополучие».

 

Надежда Александровна Власова, к.ф.н., старший преподаватель, Воронежский институт МВД

 

 

Я.В. Новикова (Санкт-Петербург)

 

Метафизика жизни и смерти в 12-й главе романа Кауко Рёухкя «Магнит»

 

Роман «Магнит» (1987) стал первым военным романом в творчестве 28-летнего финского писателя и музыканта Кауко Рёухкя. В романе повествуется о службе 18-летнего Мартти на фронте Лапландской войны 1944–1945 гг., в ходе которой финская армия изгоняла со своей территории нацистские войска. 12-я глава примечательна тем, что главным героем в ней является не Мартти, а его сослуживец Эса. В этой предпоследней главе романа, в которой завершается повествование о войне, происходит смена фокуса с субъективного на общечеловеческий: события в предыдущих главах показаны с точки зрения Мартти, художника, чувствующего себя посторонним; в 12-й главе читатель видит войну через призму событий, происходящих с Эсой – собирательным образом финского солдата. В художественном мире произведения смена фокуса достигается путем изменения способа повествования: преобладающая в предыдущих главах несобственно-прямая речь сменяется повествованием от третьего лица. Такое переключение позволяет автору обобщить все описанное в романе.

 

Ярослава Владимировна Новикова, старший преподаватель, Санкт-Петербургский государственный университет

 

В.В. Пешкова (Москва)

Проблема жизни и смерти в романе Эрленда Лу «Допплер».

Эрленд Лу является культовой фигурой современной норвежской литературы. Наивный и легкий стиль писателя в изложении глобальных, существенных для каждого человека проблем, делает Лу, одним из самых читаемых скандинавских писателей в России, а новый стиль знаменует собой переосмысление экзистенциальных проблем, оказавшихся чрезвычайно актуальными и в наши дни.

Столкновение со смертью отца пробуждает сознание главного героя и является двигателем действий в романе. Смерть связывает многих персонажей романа в единую цепь: Допплера, Дюссельдорфа, лосенка Бонго.

Однако, Э. Лу уверен – жизнь стоит того, чтобы ее прожить, не смотря на все трудности и невзгоды, кажущиеся и действительные. И именно эта идея становится ключевой в творчестве писателя. Его герои, заняты поиском собственного способа жить, поисками себя и своего места в жизни.

 

Виктория Вячеславовна Пешкова, к.ф.н., с.н.с., Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН