М.М. Гудков

Генри Дана – американский исследователь советского театра

 

Ключевые слова: Генри У. Л. Дана, СССР, история советского театра, советско-американские культурные и литературные связи.

Keywords: Henry W.L. Dana, USSR, History of the Soviet theatre, Spviet-American cultural and literary connections.

 

В изучении советской сцены и ее популяризации за океаном особый вклад принадлежит американскому исследователю Генри Уордсворту Лонгфелло Да́не (Henry Wadsworth Longfellow Dana, 1881–1950), имя и труды которого в нашей стране до сих пор почти неизвестны. Он принадлежал к одной из влиятельнейших и образованнейших династий на северо-востоке США – Лонгфелло-Дана, – и всегда отличался обостренным чувством несправедливости и страстным желанием ее исправить. Путешествуя по Европе летом 1914 г., он становится очевидцем массовых антивоенных демонстраций, сам присоединяется к ним и возвращается домой уже открытым пацифистом. Он активно участвует в разных организациях, связанных с просвещением рабочего класса Бостона. Важнейшей вехой биографии Даны стала его деятельность в 1921–1922 гг. в защиту Сакко и Ванцетти, которых он часто посещал в бостонской тюрьме.

Исключительный интерес Г. Дана проявлял к России и ее культуре. Он совершил в пять продолжительных по времени пребывания визитов в Советский Союз – в 1927, 1931, 1932, 1934 и 1935-м гг. Один из его родственников подсчитал, что «за все свои советские визиты Дана посмотрел более шестисот постановок, кинокартин и балетов»¹, – просто ошеломляющее количество. Многолетняя осведомленность Даны о жизни советского театра не может не поражать.

Существенно, что Дана видел советский театр в самый его расцвет, когда благодаря сценическим открытиям Станиславского, Мейерхольда, Таирова, Вахтангова и Охлопкова Москва превратилась в настоящую театральную Мекку. И американец не застал то время, когда «сценическое многообразие поисков 1920-х как советского театра в целом, так и самого МХАТа к концу 1930-х годов усилиями сталинской культурной политики оказалось сведено к единому и обязательному для всех театров страны искусству жизнеподобия. Все другие подходы вне зависимости от авторской поэтики были объявлены формализмом»².

Восхищение Даны советским театром было тесно связано с его верой в коммунистические идеалы и представлениями об искусстве как общественно значимой деятельности, служащей правящему классу. В неопубликованном машинописном эссе под названием «Марксизм и графическое искусство» Дана объяснил, почему искусство, находящееся на службе у рабочего класса, будет беспрецедентным по качеству: «Искусство прошлого было великим лишь тогда, когда оно служило прогрессивному классу, чья идеология двигала историю вперед. Но это же искусство становилось слабым, когда данный класс начинал вырождаться. Таким образом, когда марксисты говорят о новом пролетарском искусстве, они действуют в соответствии с исторической неизбежностью. Искусство, которое служит пролетариату, будет и должно быть великим искусством потому, что этот класс – самый прогрессивный, какой когда-либо видел мир»³.

Вера Даны в силу и плодотворность такого пролетарского искусства нашла отражение и в его позднейших наблюдениях за развитием советского театра. В своем монументальном «Справочнике по советскому театру», написанному в 1938 г., Дана с восторгом отмечал, что в новую эру театра социальные и экономические проблемы решались прямо на сцене: «скучные статистические формулы оживали и пульсировали, когда они находили свое воплощение на подмостках»⁴.

Энтузиазм Даны по отношению к советскому театру со временем только усилился. Особенно это заметно в его работах, написанных в годы Второй мировой войны, – прежде всего, в книге «Театр в России военного времени» (1943)⁵. Чуть позже он явился составителем антологии «Семь советских пьес» (1946) и автором вступительной статьи к ней, в которой он справедливо утверждал, что во время войны театр был мощным оружием в арсенале СССР: «В России театр воевал вместе с пушками. Каждая пьеса, каждый фильм были ударом, нанесенным врагу. Советский театр был той силой, с помощью которой мобилизовались умы людей, и в военное время он оказался самым мощным оружием в обороне страны»⁶.

Событием, которое могло бы испытать веру Даны в Советский Союз, был арест и убийство в 1939 г. его друга и особо почитаемого им театрального режиссера В. Э. Мейерхольда. Не имеется никаких свидетельств того, что Дана когда-либо выступал против этого преступления. Его отношение к Мейерхольду в отличие от Сакко и Ванцетти вызывает много вопросов. Как могло столь обостренное чувство социальной несправедливости никак не проявиться у Даны, когда оно столкнулось с подобной вопиющей несправедливостью в другой общественно-политической системе? Трудно поверить, что ему, который всегда следил за театральной жизнью СССР, не были известны факты об убийствах Мейерхольда и Михоэлса, как и об уничтожении драматургов В. Киршона, С. Третьякова и многих других преступлениях.

Верность Советскому Союзу Г. Дана сохранил в течение всей жизни, продолжая публиковать на протяжении 1940-х гг. статьи о преимуществах советского строя и театра. Умер он в 1950-м, всего за три года до смерти Сталина и за пять лет до того, как Мейерхольд и многие другие жертвы репрессий были реабилитированы. Не дожил Дана и до разгула в собственной стране «охоты на красных», – сенатор Маккарти в 1950-м только начал свою деятельность.

Бесспорным фактом является то, что работы Даны дают картину уникальной ситуации на советской сцене в межвоенное время – поразительное количество произведений авторов США шли на наших подмостках. Такого присутствия заокеанских пьес и инсценировок на советской сцене 1920–1930-х гг. (до «Великого перелома» 1937-го) больше никогда не повторится. По сути дела, труды Даны существенным образом уточняют сложившиеся представления о советско-американских театральных связях в эти десятилетия.

 

Примечания:

¹Jacobson Ch. Henry Wadsworth Longfellow Dana: America’s Privileged Socialist. Online at URL: https://www.academia.edu/32538707/Henry_Wadsworth_Longfellow_Dana_Americas_Privileged_Socialist.

²Черкасский С. Д. Мастерство актера: Станиславский – Болеславский – Страсберг: История. Теория. Практика. СПб.: РГИСИ, 2016. С. 194.

³Цит. по: Jacobson Ch. Henry Wadsworth Longfellow Dana: America’s Privileged Socialist.

⁴Dana H. W. L. Handbook on Soviet Drama. New York: American Russian Institute, 1938. P. 7.

⁵Dana H. W. L. Drama in Wartime Russia. New York: National Council of American-Soviet Friendship, 1943.

⁶Dana H. W. L. Introduction // Seven Soviet Plays / ed. H. W. L. Dana. New York: Macmillan, 1946. P. IX.

 

Гудков Максим Михайлович, ст. преподаватель СПбГУ gudkov@smolny.org

 

Н.Ю. Харитонова

Переписка Рафаэля Альберти и Марии Тересы Леон с МОРПом во время их американской поездки 1935 года

Ключевые слова: испано-американские литературные связи, история испаноязычных литератур ХХ века, Рафаэль Альберти, Мария Тереса Леон, Куба, переписка, Ф.В. Кельин, Коминтерн, Международное объединение революционных писателей (МОРП).

Keywords: Spanish-American literary connections, twentieth century Spanish and Spanish-American literary history, Rafael Alberti, María Teresa León, Cuba, correspondence, Fedor Kelin, Comintern, International Union of Revolutionary Writers (IURW).

 

Весной 1935 г. испанские писатели Р. Альберти и М. Т. Леон уехали в Америку для выполнения миссии Международной рабочей помощи и Коминтерна. Они начали своё путешествие с Нью-Йорка, затем побывали на Кубе, оттуда отправились в Мексику, после чего самыми значительными остановками стали Никарагуа и Панама. Во время поездки Альберти и Леон отправляли письма Ф. Кельину, переводчику, сотруднику МОРПа, а позже, Иностранной комиссии ССП, благодаря работе которого завязывались и формировались связи советских литературных организаций с испаноязычным миром.

Знакомство Альберти и Леон с Кельиным относится ко времени их первой поездки в СССР зимой 1932-1933 г. Уже тогда они решили стать главными представителями МОРПа в Испании, и им это удалось, они заняли место Ф. Фернандеса Арместо, который начал продвижение просоветского литературного объединения в Мадриде еще в 1931 г. Весной 1933 г. Альберти и Леон вернулись в Испанию, а в мае начал выходить основанный ими журнал «Octubre», литературный орган испанских революционных писателей, что было необходимым этапом в процессе институциализации новой секции МОРПа.

Летом 1934 г. писательская чета побывала на Первом съезде советских писателей в Москве. После съезда они совершили поездку по СССР и должны были отправится из Одессы в Испанию. После событий октября 1934 г. в Астурии страна погрузилась в репрессии. В конце октября литераторы прервали свое возвращение в Испанию из-за письма матери Леон, которая сообщала им об обыске их мадридской квартиры, и о том, что квартиру опечатали.

Литераторы решили остаться в Париже, где включились в социально-политическую жизнь испанской политической эмиграции. Однако будучи людьми невероятно деятельными, надолго во Франции они не задержались. В своих воспоминаниях М. Т. Леон пишет, что П. Тольятти предложил им отправиться в Америку с миссией Красной помощи (МОПР), выступать на митингах перед рабочими, способствуя тем самым сбору средств в пользу репресированных в Испании рабочих и их семей. Однако одновременно с решением задач социального характера, писатели решили выступить представителями МОРПа на американском континенте, прежде всего в Латинской Америке.

Альберти и Леон планировали продолжить свою организаторскую деятельность среди писателей подобно тому, как проводили ее в Мадриде. Об успехе их предприятия позволяет судить переписка, которую они вели с Кельиным.

Так как речь идет о международной корреспонденции, в первую очередь необходимо понять, как осуществлялась тогда коммуникация между СССР и странами двух Америк. Во-первых, речь идет не о частной переписке, а во-вторых, переписка велась не просто со страной, идеологию которой в Америке не жаловали, но и с представителями организаций Коминтерна, влиянию которого правительства многих латиноамериканских республик оказывали активное сопротивление. Одним из серьезных препятствий для работы организации на американском континенте была сложность коммуникаций с латиноамериканскими странами.

В 1935 г. Альберти и Леон столкнулись в Америке с проблемой плохой связи, которая усугубилась тем, что они находились под пристальным вниманием полиции латиноамериканских стран. Они испытывали сложности при получении писем как на межамериканском, так и на межконтинентальном уровне. Письма приходили с запозданием, им приходилось импровизировать и принимать решения самостоятельно.

Корреспонденция испанских писателей Кельину, которая сводится к нескольким письмам, производит впечатление монолога. В ней практически нет откликов на возможные сообщения из СССР или ответов на какие-то вопросы. В основном, писатели делятся с Кельиным своими планами или впечатлениями, или же сетуют на его молчание. Они пересылали своему московскому корреспонденту имена и адреса своих новых знакомых, латиноамериканских писателей и интеллектуалов, готовых сотрудничать с МОРПом, но эти потенциальные контакты так и не получили никакого развития. Все это свидетельствует о том, что испанцы действовали, не вполне представляя себе ситуацию в латиноамериканских республиках, с одной стороны, но они и не были в курсе тех связей, которые Ф. Кельин уже поддерживал. Одновременно можно предположить, что роль посредников Альберти и Леон в установлении новых контактов не оказалась востребована в Москве, которой в это время были необходимы дополнительные гарантии лояльности, лежащие в политической сфере, за гранью строго литературной или интеллектуальной деятельности, которые могли обеспечить представители местных компартий, но никак не испанские литераторы, находившиеся в американском турне.

 

Харитонова Наталия Юрьевна, PhD., н.с. ИМЛИ им. А.М. Горького РАН. barrocorggu@mail.ru

 

В.Ю. Попова

«Писателю никто не пишет»: советская корреспонденция Сесара Вальехо в 1930-е гг.

Ключевые слова: Сесар Вальехо, латиноамерикано-советские литературные и культурные связи, МОРП, переписка, Ф.В. Кельин, СССР, Латинская Америка, Перу.

Keywords: César Vallejo, Latin American-Soviet literary and cultural contacts, International Society of Revolutionary Writers (ISRW), correspondence, F.V. Kellin, USSR, Latin America, Peru.

Перуанский поэт, писатель, эссеист, общественный деятель Сесар Вальехо в конце 1920-х–первой половине 1930-х гг. активно сотрудничал с Советским Союзом. С юных лет столкнувшийся с материальными трудностями и необходимостью зарабатывать себе на жизнь, Вальехо в 1910-х–1920-х гг. сближается с общественными деятелями левых взглядов В. Айя де ла Торре и Х.К. Мариатеги, в 1923 г. эмигрирует в Париж и в 1927 г. начинает увлекаться марксизмом. Уже в октябре 1928 г. Вальехо впервые посетил СССР, чрезвычайно заинтересовавшись экспериментом, совершавшимся в Советской России. В общей сложности поездки в СССР будет три: в 1928, 1929 и 1931 гг. Итоги этих поездок воплотились в травелогах, репортажах¹ и письмах, прежде всего, в двух книгах о СССР: «Россия, 1931. Размышления у стен Кремля» и «Россия перед вторым пятилетним планом», сборнике эссе «Искусство и революция», романе «Вольфрам», написанном в духе социалистического реализма; пьесе «Меж двух берегов течет река» (первоначальное название «Москва против Москвы») и др.

После череды удачных изданий (в марте 1931 г. вышел роман «Вольфрам», затем травелог «Россия, 1931» выдержал три тиража за четыре месяца²) Вальехо, вернувшись из третьей советской поездки, переживал тяжелый период: издательства отказывали ему в сотрудничестве³. Писатель надеялся на более тесный контакт с СССР и публикацию своих произведений на русском языке. Важнейшим документом, свидетельствующим об этих и других творческих планах Вальехо, становится переписка первой половины 1930-х гг. с советским литературным функционером, членом МОРП, испанистом Ф.В. Кельиным, отложившаяся в фондах РГАЛИ.

Содержание практически всех писем включало схожий круг тем: Сесар Вальехо собирался в СССР с четвертым визитом, справлялся о готовности документов и возможности выехать «как можно скорее» – одному или вместе со своей спутницей Жоржетт Филиппар, пытался узнать подробности публикации его романа «Вольфрам» в СССР, а также интересовался денежным гонораром, положенным ему за это издание – именно этими средствами он намеревался оплатить свое пребывание в Советском Союзе⁴. Весьма драматичным сюжетом переписки оказывается присылка Кельину рукописи пьесы «Локаут», которую Вальехо – по любезному предложению советского корреспондента – надеялся передать для постановки в Камерном театре в Москве: писатель утверждал, что отправил в СССР последний экземпляр пьесы, при этом никакого ответа на это письмо, как и на несколько других, так и не последовало, и пьеса не была возвращена. Еще одним «повторяющимся мотивом» писем Вальехо являются постоянные просьбы и призывы все-таки ответить ему: «Жду Вашего ответа как можно скорее! Не молчите; неопределенность с поездкой в Москву и так связывает меня по рукам и ногам. Ответьте мне! Ответьте мне! Ответьте мне!»⁵; «Это очень плохо, товарищ Кельин. То, что ты не отвечаешь на мои письма, абсолютно неприемлемо»⁶.

Причина молчания московского корреспондента, безусловно, могла бы оставаться загадкой – ответы в фонде отсутствуют, и исходя из тона повествования писем Вальехо, вести из России он действительно получать перестал. Однако если обратиться к материалам архива Ф.В. Кельина и архива МОРП, можно сделать вывод о том, что Кельин много писал о Вальехо в контексте литературной и общественной деятельности пролетарских писателей Испании. В докладных записках в МОРП Кельин сообщал, что глубоко разочарован бездействием Союза революционных писателей Испании, в частности, С. Вальехо. Ссылаясь на неготовность Союза к диалогу и решительным действиям, к которым относились бы, к примеру, публикация постановлений Харьковской конференции⁷ на испанском языке, регулярная присылка книг, информирование МОРП по поводу всех событий в Испании, представляющих политико-литературный интерес, Кельин не счел целесообразным ни продолжение переписки, ни организацию очередного визита Вальехо, ни решение денежного вопроса, который так волновал перуанского автора.

После 1935 года Вальехо, судя по всему, не поддерживал общения с СССР. В двух книгах воспоминаний Ж. де Вальехо нет указаний ни на эту переписку, ни на желание мужа приехать в Советский Союз еще раз. В нескольких изданиях писем С. Вальехо советская корреспонденция не представлена. Ее изучение может дополнить, углубить и расширить исследования творчества С. Вальехо, издательской судьбы его произведений в России, а также историю латиноамерикано-советских контактов 1920-х–1930-х годов.

Примечания:

¹Репортажи Вальехо о России были напечатаны в журналах “Mundial” и “Bolívar” и газете “El Comercio” в 1929–1930 гг.

²Vallejo, César. Rusia en 1931: Reflexiones al pie del Kremlin. Madrid, Buenos Aires: Ed. Ulises, 1931.

3Так, например, «Россия перед вторым пятилетним планом» так и не была опубликована при жизни Вальехо (первое издание вышло много лет спустя – в 1965 г. в Лиме с предисловием Ж. де Вальехо).

⁴Подробнее о различных аспектах «советских» писем С. Вальехо см. Попова В.Ю. Размышления у стен Кремля о Русской революции: Сесар Вальехо и СССР // Литература двух Америк. 2017. №3. С. 67–89.

⁵Там же. С. 75.

⁶Там же. С. 76.

⁷Вторая Международная конференция революционных писателей прошла в Харькове в 1930 г.

 

Попова Виктория Юрьевна, к.ф.н., с.н.с. ИМЛИ А.М. Горького РАН. victoria_124@mail.ru