В.Г. Зусман

КОНЦЕПТОСФЕРА КАК МОДЕЛЬ НАЦИОНАЛЬНОГО КУЛЬТУРНОГО МИРА. АВСТРИЙСКИЕ КОНЦЕПТЫ «ВДУМЫВАТЬСЯ В ДРУГИХ» И «ЧЕЛОВЕК БЕЗ СВОЙСТВ»

 

Ключевые слова: национальный культурный мир, концептосфера, константа, концепт, «основное свойство», сдвоенный концепт «вдумываться в других» / «человек без свойств».

 

В докладе ставится вопрос о концептосфере как модели, то есть аналогии, имитации национального культурного мира. Национальную концептосферу можно описать как коллективную память народа, представляющую собой систему ментальных концептов и констант. Константы – «основные свойства» (Н.О. Лосский) национального характера, «долго живущие концепты», сохраняющие узнаваемость в «точках бифуркации» национальной истории.

Каждое «основное свойство» народного характера способно порождать противоположные свойства, которые мы обозначаем термином «концепт». Языковые концепты – это сдвоенные полярные образы, получающие различное наименование в культуре разных эпох. Такова, например, универсальная константа «диалогичность» в ее австрийском варианте «вчувствование» (Einfühlung). В истории австрийской культуры константа «вчувствование» порождает связку противоположных концептов, маркирующих полярные, но неразрывно связанные между собой типы личности. Речь идет об австрийской способности «вслушиваться», «вдумываться» в других – вплоть до «утраты характера» (Г. фон Гофмансталь), «утраты свойств» (Р. Музиль).

 

Зусман Валерий Григорьевич, д.ф.н., профессор департамента прикладной лингвистики и иностранных языков НИУ ВШЭ (Нижний Новгород).

 

Л.Н. Полубояринова

ПРОБЛЕМА ГЕРОЯ И ПОВЕСТВОВАНИЯ В «ПОЗДНЕМ» АВСТРИЙСКОМ РЕАЛИЗМЕ («ЛЕЙТЕНАНТ БУРДА» Ф. ФОН ЗААРА)

 

Ключевые слова: австрийский реализм, венский модерн, Фердинанд фон Заар, «Лейтенант Бурда», ненадежный рассказчик, проблема героя.

 

Австрийский реализм традиционно обозначается как «поздний», и в классических историко-литературных трудах (ср. классическую книгу о немецкоязычном реализме Ф. Мартини) данная характеристика выступала скорее знаком его вторичности и ущербности. В более поздних исследованиях (E. Polt-Heinzl, M. Wagner) напротив, позднее появление австрийской реалистической прозы и ее сосуществование с некоторыми явлениями венского модерна рассматривается как продуктивная художественная констелляция, позволяющая сочетать технику реалистического повествования с некоторыми элементами поэтики модерна. В опоре на данный тезис в докладе предполагается рассмотреть на материале новеллы Фердинанда фон Заара (Ferdinand von Saar, 1833-1906) «Лейтенант Бурда» („Leutnant Burda“, 1889) некоторые важные аспекты построения героя и организации повествования, присущие реалистической наррации как таковой. В частности, будет проанализирован показательный для европейского реализма прием семиотического фундирования персонажа путем сопоставления его с классическими образами мировой литературы (в данном случае с Дон Кихотом). Отдельное внимание предполагается уделить специфике повествования в новелле, ориентированной, с одной стороны, на прозу И.С. Тургенева, обнаруживающей, однако, с другой стороны, вполне «модерные» признаки искусно смоделированного «ненадежного повествования».

 

Полубояринова Лариса Николаевна, д.ф.н., профессор кафедры истории зарубежных литератур Санкт-Петербургского государственного университета

 

Ю.Л. Цветков

ОБРАЗ НАРЦИССА В ВЕНСКОМ МОДЕРНЕ: «САД ПОЗНАНИЯ» ЛЕОПОЛЬДА ФОН АНДРИАНА

 

Ключевые слова: венский модерн, эстетизм, образ Нарцисса, отражения, сновидения, двойничество, одинокая смерть, Л. фон Андриан, «Сад познания».

 

Талантливый поэт и писатель венского модерна Леопольд фон Андриан (1875-1951) остался в литературе автором сборника ранних стихотворений (1919) и культовой для своего времени повести «Сад познания» (1895). В них ярко отразились эстетский образ жизни, глубина интеллектуальных исканий и широкая палитра настроений европейских писателей «конца века»: потеря «бюргерского» смысла жизни и тоска по её истинному познанию. Главный герой повести – Эрвин – денди, эстетствующий романтик и философствующий странник. Он пытался найти в красоте защиту от враждебного мира. Отчуждение от быта церковной школы, которая тяготила Эрвина, сменялось единственным прибежищем – сновидением. Только в снах являлся ему чудесный мир, полный красоты и счастья. Эрвин был для себя целым миром, великим и единственным в своём роде, как и мир реальный. Таким же роковым, как для Нарцисса был гнев нимфы, оказалось для Эрвина сходство с матерью. Вся жизнь его становилась лишь отражением себя самого и поиском сходства с собой в других людях. Одним из образов-отражений явился офицер, с которым он познакомился в поезде. Офицер был неизлечимо болен чахоткой. Теперь мысль о смерти волновала Эрвина и не давала ему покоя. Он увидел в нём воплощение своей судьбы. Отражение собственного «я» Эрвин нашёл в своём друге – Клеменсе, с которым его многое связывало. Нарциссизм Эрвина не позволил ему полюбить женщину. Певица и Куртизанка – персонажи двойного отражения. Они играли всего лишь роль зеркала. Отражаясь в этом зеркале, Эрвин видел в нём мать-княгиню. С одной стороны, это он – её отражение, с другой же, они – отражение образа матери. Двойник из романтической литературы – Незнакомец выразил не только душевное состояние Эрвина, но и предстал посланником смерти. В лживых словах Незнакомца скрывалась истинная правда – неизбежность смерти. Эрвин вёл борьбу со своим собственным «я», но ему была уготована одинокая жизнь и такая же одинокая смерть.

Трагедия Эрвина и поколения Андриана заключалась в попытке найти тайные зеркальные отражения в других людях, не осознавая их опасности. Они препятствовали коммуникации героя с реальными людьми во всех проявлениях душевного наполнения. Поэтому мир самолюбования Эрвина разрушился и превратился в руины. Герой путешествовал по саду познания, олицетворявшего собой многообразие жизни, в надежде раскрыть её тайный смысл, но сделать это герою Нарциссу не удалось. По мнению критиков, небольшой повестью Андриан выразил умонастроение целого поколения и ясно обозначил координаты эстетского мироощущения.

 

Цветков Юрий Леонидович, д.ф..н., профессор кафедры зарубежной филологии Ивановского государственного университета.

 

Н.Ю. Конышева

СИСТЕМА КОНЦЕПТОВ РАННЕГО ТВОРЧЕСТВА Р. МУЗИЛЯ

 

Ключевые слова: концепт, «познание», «мораль», «инаковость», раннее творчество Р. Музиля.

 

Ограничивая раннее творчество Р. Музиля 1898–1919 годами, мы включаем в круг анализируемых текстов фрагменты из дневников, эссе 1898–1919 гг., роман «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» 1905 года, новеллы «Созревание любви» и «Искушение кроткой Вероники» под общим названием цикла «Соединения» 1911 г. Они подготавливают идеи, определившие смыслы центрального произведения писателя. Самыми частотными во всех значимых произведениях раннего этапа, как показывает анализ, становятся концепты («познание», «инаковость», «мораль»); более узкая группа – те, которые представлены во всех произведениях, но являются периферийными и функционируют с меньшей частотой («стыд», «страх», «любовь», «власть»); и наконец, концепты, встречающиеся в отдельных произведениях («вина», «верность»).

Концепты «познание», «мораль», «инаковость» отражают суть гносеологической концепции писателя: отказ от дихотомии рацио/иррацио, ведущей к окостенелой морали и практицизму, и утверждение живого опыта. Интуиция и опыт в противовес рациональной предвзятости становится основой представления Музиля об «ином состоянии» и концептуализируется в «инаковость». «Мораль» в системе центральных концептов – сложно-познаваемый объект, требующий новых гносеологических подходов.

Периферийные концепты «стыд», «страх», «любовь», «власть» представляют эмоциональные категории, сопряженные в раннем творчестве автора с кругом гносеологических вопросов. Каждый – это путь познания героем двойственности мира, заключающий в себе духовный опыт, устремлённый к всеохватной морали.

Наконец, «вина» и «верность» – апеллируют к самооценке героев, осознанию ошибочности поступков и ответственности за них. Музиль и его персонажи исходят не из общепринятого, узкого представления о вине и верности, а расширяют границы понимания и общечеловеческих возможностей. Таким образом, в совокупности концепты в раннем творчестве Р. Музиля составляют уникальную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных единиц, которые выстраиваются в иерархию.

 

Конышева Наталья Юрьевна, аспирант Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета (Челябинск); учитель русского языка и литературы МБОУ «ФМЛ № 31», г. Челябинск

 

Р.В. Гуревич

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАННЕГО ЭКСПРЕССИОНИСТСКОГО РОМАНА АВСТРИЙСКОГО ПИСАТЕЛЯ АЛЬБЕРТА ПАРИСА ГЮТЕРСЛО «ТАНЦУЮЩАЯ СУМАСБРОДКА»: СТРУКТУРА ТЕКСТА, ЯЗЫК, ФИГУРЫ ГЕРОЕВ

 

Ключевые слова: экспрессионизм; ранний экспрессионистский роман; экспрессионистская проза; импрессионизм; модернизм; модерн.

 

В докладе обсуждаются проблемы ранней австрийской экспрессионистской прозы, отраженные в одном из самых первых экспрессионистских романов писателя Альберта Париса Гютерсло «Танцующая сумасбродка». В работе рассматривается как связь романа с искусством предшествующих десятилетий (импрессионизм, модерн), так и те новые признаки, которые характеризуют его как экспрессионистское произведение.

 

Гуревич Римма Вульфовна, д.ф.н., профессор кафедры немецкого языка филологического факультета Смоленского государственного университета

 

Т.Н. Андреюшкина

СОНЕТЫ ГЕОРГА ТРАКЛЯ

 

Ключевые слова: сонет и его варианты, традиционные и экспериментальные сонеты, акт изоляции, структура и тематика сонетов, Георг Тракль.

 

В докладе рассмотрены сонеты Г. Тракля, шесть из которых были опубликованы в сборниках «Стихотворения» (1913) и «Себастьян во сне» (1914), остальные девять были обнаружены в его наследии. Некоторые из них имеют по два-три варианта, следовательно, есть необходимость выявить характер их варьирования. Среди сонетов Тракля есть традиционные и экспериментальные, последние – исследователи сонетами не считали. К первым следует отнести «Распад» (во второй редакции «Осень»), «На родине», «Осенний вечер», «Афру», «О тихих днях», «Сумерки-1» и «Сумерки-2», «Мрак», «Благоговение», «Шабаш», «Сказку», «Декабрь» (во второй редакции «Декабрьский сонет»), «Видение зла» (в 3-х редакциях), безрифменный сонет «Мимо стен» (в первой редакции «В темноте»), третье стихотворение из цикла «У стен». Повторяющимся элементом рифмовок в катренах является охватный способ на 2 или 4 рифмы и перекрестный способ на 4 рифмы. Терцеты отличаются большим разнообразием компоновки, хотя ограничиваются 2-3 рифмами. К группе экспериментальных сонетов, на наш взгляд, относятся нерифмованные «Фён», первое стихотворение из «Стихотворных комплексов», «Вечерняя песня», «Грезы» (3-ья редакция), третье стихотворение из «Себастьяна во сне», которые отличаются дроблением строф и различной последовательностью строф. Акт изоляции не только слов, но и строк и строф «порождает потенциально бесконечный процесс умножения значений» (Н.Т. Рымарь). Помимо того, следует отметить и наличие ряда усеченных сонетов, содержащих менее 14 строк («В старой книге», «Час печали», «У болота» и др.), и удлиненных, т.е. с числом строк более 14 («Детство», «Жалобная песня», «Вблизи смерти», «Путник» и др.). Будут проанализированы тематические особенности сонетного жанра, среди которых преобладают осенние и вечерние песни с их элегическими мотивами. Элегические сонеты Тракля отличаются музыкальным характером, который придается текстам аллитерациями, ассонансами, «мотивными полями» (В. Метлагль), «мелодическим ритмом» (Ю.И. Архипов). В в докладе предполагается проанализировать сонеты Тракля как момент перехода в вечное, «секунду, вводящую в вечность» (С.С. Аверинцев).

 

Андреюшкина Татьяна Николаевна, д.ф.н., доцент, профессор кафедры теории и практики перевода Гуманитарно-педагогического института Тольяттинского государственного университета.

 

О.П. Халезина

ТРАДИЦИИ БЕСТИАРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В РОМАНЕ Ф. ЗАЛЬТЕНА «БЕМБИ»

 

Ключевые слова: Ф. Зальтен, бестиарный образ, антропоморфизация, богоискательство, демифологизация.

 

В докладе рассматривается функционирование бестиарного образа в творчестве австрийского писателя Феликса Зальтена. Исследуется бинарный подход к изучению бестиарного образа и его трансформации: сравнение человека с животным и рассмотрение животного как метафоры, воплощение антропоморфных свойств, при котором сопоставление используется с целью создания гротесковой сатиры; бестиарные образы и наследие в них традиций мифов и бестиариев, отражение в австрийской литературе начала XX века образа животного как носителя особого взгляда на мир. В статье анализируется морально-нравственные и экзистенциальные проблемы мира человека и мира природы в романе Ф. Зальтена «Бемби». Образ животного в творчестве Зальтена рассматривается как часть природы, мира естественного и существующего по своим законам, прослеживается выстраивание через бестиарные образы ностальгии по уходящему миру, проблемы взросления и богоискательства; особенности репрезентации животного как метафоры на человечество; антропоморфизация и демифологизация образа, характерные для бестиарных образов Зальтена, организующие систему отношений, внимание на общегуманнистических, общесоциальных идеалах, христианских идеях.

 

Халезина Оксана Петровна, аспирантка Южно-Уральского государственного педагогического университета (Челябинск).

 

Н.З. Гаевская

СЛОВО ПОВЕРХ ТЕРНИЙ. ПОЭЗИЯ ПАУЛЯ ЦЕЛАНА КАК СВИДЕТЕЛЬСТВО.

 

Ключевые слова: Пауль Целан, свидетельство, просопон, интерсубъективность, опыт страдания.

 

Поэтический текст, рожденный вслед второй мировой, напитанный трагедией, подводит нас к бездне и оставляет на краю. Такова поэзия Пауля Целана. Всякий, читающий Целана, становится свидетелем. Дж. Мануссакис пишет об этом, как об амбивалентном событии мученичества и видения: «Свидетельство стало означать не только испытание собственной совести, но также скрытое мученичество: опыт страдания и смерти, переживаемый субъективно (open to the life on interiority) и, возможно, делающий возможной саму субъективность». Богословское прочтение темы свидетельства открывает перспективу драматического сюжета, когда «быть свидетелем» и «нести свидетельство» соединяются, порождая динамику и напряжение текста. Это позволяет не просто увидеть феномен войны, но прозреть, как может прозревать не видящий, слепой, но ведающий. Рассматривая текст Целана как феномен, то есть во всем, что проявляется и открывается, исследователь, да и читатель приближаются к понятию о свидетельстве как письме, рекомендующем к прочтению. Рассказ или история, открытая для интерпретации, а значит герменевтики. Тестимониальный характер свидетельства подразумевает необходимость в Другом.

Лирическое пространство поэзии Пауля Целана дает возможность читателю проникнуть не только в авторский творческий мир, но и подняться до осмысления проблем личностного, соединения в общении Я и Другого. Дж. Мануссакис пишет о том, что свое лучшее поэтическое выражение просопическое отношение нашло в словах Пауля Целана: «Ich bin du, wenn ich ich bin» [«Я – Ты, когда Я – Я»] (в стихотворении «Lob der Feme»). Ядро аутентичной экзистенции составляет вовсе не «самобытность» (Eigentlichkeit) связанного со мной бытия, «которое всегда мое», а как раз Другой и парадоксальное понимание, что я есмь лишь постольку, поскольку есть Другой. Или, иначе говоря, я – свой лишь постольку, поскольку я – Его. Так принцип просопона становится принципом, организующим постоянное обновление и наполнение пульса жизни лирического пространства.

Литература:

1. Мануссакис Дж.-П. Свидетельство и интерсубъективность. // Свидетельство: традиции, формы, имена. Киев: Дух-и-литера., 2013

2. Мануссакис Дж.-П. Бог после метафизики. Киев: Дух-и-литера., 2014

3. Седакова О.А. Четыре перевода. Jaromir Hladik press. 2020

4. Sartre J-P. The Transcendence of the Ego: An Existentialist Theory of Consciousness. New York: Hill and Wang, 1960 // см. «Логос» №37

 

Гаевская Надежда Зеноновна , соискатель кафедры философии и религиоведения Русской христианской гуманитарной академии, Санкт-Петербург.

 

И.А. Сиволобова

«ПИСЬМО-ВЕЩЬ» В РОМАНЕ М. ХАУСХОФЕР «СТЕНА»

 

Ключевые слова: М. Хаусхофер, «Стена», код повествователя, вещь, А. Штифтер, И. Бахман.

 

Мы рассмотрим «письмо-вещь» в романе М. Хаусхофер как код повествователя, который, с одной стороны, тесно связан со штифтеровской традицией «вещи», а с другой, призван ответить на вопросы современной М. Хаусхофер литературы, и в этом смысле схож с поэтологической категорией И. Бахман. Последний человек на Земле, безымянная героиня романа М. Хаусхофер «Стена» (1963), зачем-то начинает писать. Делает она это не из желания самовыражения, а из стремления спастись от пугающей ее «темноты». Ее записки имеют подчеркнуто материальный статус: она пишет на обороте старых календарей и пожелтевшей почтовой бумаге простым карандашом, линии от которого плохо видны. Она спрячет эти записки от той «вещи», в которую боится превратиться через какое-то время, и полагает, что после ее смерти записки пойдут на корм мышам. Образы и мотивы, обозначенные в романе (письмо-вещь, письмо ради спасения), а также предельно реалистичная манера повествования и слово «Ding» как часть поэтического языка сближают текст М. Хаусхофер и роман А. Штфитера «Записки моего прадеда» (1867). Герой романа, сельский доктор по имени Августин, приступает к своим записям после нереализованной попытки самоубийства и видит в своем занятии путь к спасению. Большое внимание уделяется также вещественному статусу записок. У доктора это толстые, изготовленные на заказ тетради, ритуально перевязываемые шелковыми лентами. Еще один контекст рассмотрения романа – это «Франкфуртские лекции» (1959/60) И. Бахман, в которых современница М. Хаусхофер поднимает проблему утраты языком способности к выражению «вещей» и, соответственно, конфликт автора с языком. В связи с чем И. Бахман предлагает новую повествовательную категорию «Das Ich ohne Gewähr», которая призвана сохранить «человеческий голос» в литературе. Актуальность доклада состоит в рассмотрении «письма-вещи» как поэтологической категории М. Хаусхофер в контексте проблематики авторства (Р. Барт, М. Фуко). Новизна работы заключается в рассмотрении данной категории через традицию «вещи» в австрийской литературе.

 

Сиволобова Ирина Андреевна, аспирант кафедры русской и зарубежной литературы Тюменского государственного университета, магистрант Будапештского университета им. Лоранда Этвёша.

 

Г.В. Кучумова

МОДЕЛЬ ВРЕМЕНИ КАК ЧАСОВОГО МЕХАНИЗМА В РОМАНЕ К. РАНСМАЙРА

«КОКС, ИЛИ БЕГ ВРЕМЕНИ»

 

Ключевые слова: модель времени, часовой механизм, проблема субъекта, роман «Кокс, или Бег времени», Кристоф Рансмайр.

В докладе рассматриваются разные модели времени, представленные в романе «Cox oder Der Lauf der Zeit» (2016, рус. пер. «Кокс, или Бег времени») австрийского писателя Кристофера Рансмайра (Christoph Ransmayr, р. 1952). Предметом рассмотрения является авторская рефлексия о великой картезианской метафоре Вселенной как часового механизма. Модель мира как часового механизма раскрывается в образе китайской империи. В центре повествования – историческая фигура английского мастера часовых дел Алистера Кокса. Известный часовщик после смерти своей дочери получает заказ от китайского императора на изготовление часов вечности. Вместе со своими коллегами он совершает увлекательное путешествие в восточную империю, которая сравнивается с безукоризненно функционирующим автоматом. Модель времени в романе раскрывается в образах четырех часовых механизмов: ветряные и огненные часы, жизненные часы умершей дочери часовщика и часы вечности. Часовые механизмы при всей своей необычайной сложности и непохожести друг на друга различаются лишь позициями наблюдателя, человека, считывающего с них свое жизненное время, часто не совпадающее с объективным ходом часов. Проблема субъекта в романе раскрывается через взаимодействие тела человека с часовыми механизмами. При этом субъективная чувственная интерпретация времени преобладает над всеми иными способами взаимодействия со временем.

Кучумова Галина Васильевна, д.ф.н., профессор кафедры немецкой филологии факультета филологии и журналистики Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королёва.

 

 

О.И. Хайрулина

ТРАДИЦИИ ЭПИЧЕСКОГО ТЕАТРА В ДРАМАТУРГИИ ЭЛЬФРИДЫ ЕЛИНЕК

 

Ключевые слова: эпический театр, драматургия, очуждение, Б. Брехт, Э. Елинек.

 

В основе доклада лежит попытка выявить точки соприкосновения пьес современной австрийской писательницы Эльфриды Елинек с традициями эпического театра Бертольта Брехта. Проблематико-тематическое наполнение и поэтика драматургических текстов Елинек тесно переплетается с эстетикой Брехта. Начиная с конца 1970-х годов (в пьесах «Что случилось, когда Нора ушла от своего мужа, или Столпы общества» 1977, «Клара Ш.» 1981, «Бургтеатр», «Болезнь или Современные женщины», 1987 и др.) Елинек обращается к приему «очуждения»: знакомые читателю литературные сюжеты и исторические события приобретают новую художественную трактовку. Монологи персонажей приобретают критическую оценку, выполняя функцию брехтовских «зонгов». Стоит отметить, что технику «очуждения» Елинек переносит и в прозу. Так, в знаменитом романе «Пианистка» (1983) персонажи скорее изображают и критикуют, являясь как бы свидетелями происходящего, а не переживающими события героями.

Притчевость, сочетание любовного и социального конфликтов, система персонажей, «эффект очуждения», художественные детали – все это в той или иной мере также свидетельствует о присутствии в драматургии Эльфриды Елинек черт эпического театра Бертольта Брехта.

 

Хайрулина Ольга Игоревна, к.ф.н., студент-магистрант философско-исторического факультета Инсбрукского университета имени Леопольда и Франца.