Балашова Александра Федоровна

Аспирантка филологического факультета
МГУ имени М. В. Ломоносова

 

Становление в массовом сознании образа Г.К.Жукова как чтимого святого восходит к архаической фольклорной составляющей, трансформированной в различных дискурсах. В семейном дискурсе акцентирована роль Жукова как достойного представителя рода и русской нации, отмечена его физическая сила, набожность, патриотизм, отцовская забота о солдатах. Для официального дискурса характерна интерпретация как идеального вождя, гражданина, историческая и культурная преемственность с выдающимися деятелями прошлого. Православный дискурс ставит его в ряд почитаемых мучеников, жертвователей, богозаступников.

The creation of the image of Zhukov as a saint goes back to to the archaic folklore. It is reflected in different types of discourse. For instance, in the family discourse his wonderful physical abilities, piety, patriotism, father’s care for soldiers are emphasized. The motives of closeness to the folk and the belonging of his figure to historical and cultural memory also characterize mentions of Zhukov in the official discourse. The religious discourse reflects to the images of martyrs, chosen by God.

 

Образ Георгия Победоносца. Печать избранничества. Змееборческий мотив. Спаситель Отечества и мира.

The image of St.Georgi Pobedonosets. The stamp of eligibility. The motive of the fight with the snake. The Savior of the Fatherland and of the world.

 

Мифологический способ концептуализации действительности свойственен сознанию наших современников и характерен для массовой культуры. Одним из современных примеров мифологизации являются вновь возникающие культы новых святых, распространяющиеся устным путем и через печатные и электронные СМИ. Черта современной мифологии — комбинирование элементов, различных по времени происхождения и восходящих к разным по идеологии и аксиологии системам. «Мифологический объект выше критики, выше всего, что окружает человека в повседневной жизни, и в то же время он придает ей смысл и приобщает к сакральным ценностям»¹.

Одним из постоянных объектов мифологизации являются «новые герои» — люди неординарные, политические деятели и вожди. Не будет преувеличением сказать, что наиболее ярким из них в XX – XXI вв. стал Г. К. Жуков. Ставя перед собой задачу рассмотреть формирование образа Жукова как чтимого святого, ассоциируемого с Георгием Победоносцем, на материале устной прозы о войне и данных массовой культуры (СМИ, Интернет), последовательно рассмотрим мотивы, составляющие основу мифологического образа Жукова (символически значимое имя, простонародное происхождение, набожность, победы и чудеса, сопутствующие Жукову, его справедливость, оппозиция Сталину).

Жизнеописание маршала Победы, создаваемое в устной традиции и СМИ по своей структуре уподоблено житию святого, в котором избраны обязательные для неофициальной канонизации составляющие. Оно формируется на пересечении нескольких советских и постсоветских дискурсов², закрепивших сакральный ореол вокруг имени Жукова. Источниками их формирования стали официальная советская героико-патриотическая идеология, семейные родословные, традиции православной агиографии  и собственно народный устно-поэтический канон. Доминанты дискурсов различны: официальный создаёт образ для подражания и ставит задачу поддержать легитимность власти; семейный – нацелен на идеализацию «предка»; православный нуждается в постоянной актуализации и обновлении за счёт создания культа новых святых и утверждения авторитета церкви (таково, например, стремление представить властьпредержащих, включая Сталина, глубоко верующими людьми); наконец, устный воспроизводит наиболее архаичные модели, являющиеся основой национальной самоидентификации. Их переплетение крайне причудливо, т. к. авторы различных текстов о Жукове (как статей и воспоминаний, так и устных легенд, слухов и толков) являлись носителями нескольких «идеологий» одновременно. Наглядно это проявляется в сплетении элементов образа маршала Победы, в котором прослеживаются черты Георгия Победоносца, мученика и небесного покровителя Москвы, визуально закрепленные фотографиями Парада Победы, когда знамёна побеждённого чудовища-фашизма были брошены на брусчатку Красной площади, и конным памятником на Манежной площади.

В лице Жукова «история оставила нам великий пример, достойный для подражания каждому, кто посвятил свою жизнь защите Родины»³. Где Жуков – там Победа. Жуков – это значит Победа. «Жуков на картине Константина Васильева: бронзовый монолит на бордовом фоне пожарищ, в панцире из орденов и медалей — Столп и Утверждение Русской Национальной Идеи»⁴.

В семейном дискурсе (воспоминаниях, созданных дочерьми маршала; его родственниками и друзьями) акцент поставлен на удивительных физических возможностях, набожности, патриотизме, отцовской заботе о солдатах, близости к народу. Создаваемый в них образ отца, родного человека исключительно положителен. Опровергается мнение о том, что Жуков не признавал своих ошибок, был упрям, не щадил людей, в частности отправляя их на минные поля, чтобы ускорить наступление.

Близость к народу связана с крестьянским происхождением Г.К. Жукова. О благочестивых родителях-тружениках Жуков не забывал. С 6 лет Георгий работал на сенокосе до мозолей, остался шрам на мизинце от пореза серпом. Родные акцентируют внимание на этом: у Жукова были руки и воина, и крестьянина. «С детства в душе отца жило благоговение к Родине»⁵, равно как любовь к труду. Он в молодости ощутил тяготы военной жизни.

Истоки богатырской силы Жукова заключены в его происхождении. «Мать была физически очень сильным человеком. Она легко поднимала с земли пятипудовые мешки с зерном и переносила их на значительное расстояние. Говорили, что она унаследовала физическую силу от своего отца – моего деда Артема, который подлезал под лошадь и поднимал ее или брал за хвост и одним рывком сажал на круп»⁶, ещё он «валил дубы для постройки дома и клал их на сани»⁷. Это устойчивый мотив семейных преданий. Сила предков – основа рода — передаётся по наследству⁸. Жуков – богатырь, как и его мать. Мария Жукова пишет об отце: «Он крепок и силён, как Илья Муромец, и уверенно сидит в седле»⁹. «Физическая сила Жукова была настолько велика, что однажды, испытывая её на специальном игровом приборе в парке, он вывел из строя этот прибор»¹⁰.«Однажды Жуков на охоте поразил десятипудового кабана»¹¹. Наряду с этим Жуков обладает поистине эпической силой духа. М.М. Пилихин, двоюродный брат Г. К. Жукова, бывший в начале войны у него водителем, вспоминал, как попали под сильный артобстрел: «Над головой висел, как на верёвочке, самолёт, и корректировал огонь. В любой обстановке, под бомбёжкой, огнём Георгий оставался невозмутимым. И неуязвимым»¹².

Универсальная одарённость Жукова понимается авторами мемуаров как «природная», естественно дополняющая его гармоническую натуру. «Полководческий талант сродни музыкальному слуху. Если его нет, то никакая учеба не поможет»¹³. «У отца были хорошие голос и слух, он пел и подыгрывал себе на баяне»¹⁴.

Необыкновенные физические возможности одновременно знак его отмеченности, данной свыше: «Особой помощью Божией можно объяснить, например, и то, что отец не спал во время подготовки контрнаступления под Москвой одиннадцать суток подряд»¹⁵.

В семейных преданиях  Жуков являет чудеса и подвиги уже в детстве (ср. с мотивом детства сказочного героя или былинного богатыря): «он, пятнадцатилетний подросток, решительно и бесстрашно бросается в чужую горящую избу, откуда раздавались крики о помощи, чтобы спасти больную старуху и детей. <…> Не случайно, как вспоминает Михаил Михайлович Пилихин, Георгия уже в 15 лет начали называть по имени-отчеству»¹⁶. Чудесное спасение в детстве дополнительно мотивирует его неуязвимость в годы войны: «Случилась сильная метель, и Егорку, который сбился с дороги и сел под елью, занесло снегом. Слава Богу, закоченевшего и спящего ребенка вовремя нашел отец»¹⁷.

Родительское благословение и сила молитвы матери (широко распространенный устойчивый мотив эпических жанров фольклора), по мнению родных, также сыграли свою роль в судьбе Маршала Победы. «Отец запомнил на всю жизнь, как благословляла его в детстве мать, когда провожала из деревни в Москву. <…> Он пишет в своей книге об этом так: «Помолившись, присели по старинному русскому обычаю на лавку. «Ну, сынок, с Богом!» — сказал мать и, не выдержав, горько заплакала, прижав меня к себе»¹⁸. «На даче в Сосновке во время войны бабушка Устинья Артемьевна доживала свой век. <…>. Материнская молитва со дна морского поднимает. Сколько раз сын её был буквально на волосок от смерти!»¹⁹. Воспоминания Марии Жуковой, изданные православным издательством, намеренно гипертрофируют религиозность и богоизбранность Жукова. Истоки воцерковленности заложены в детстве, что мотивирует дальнейшую его помощь церкви в годы войны и после её окончания. Будущий полководец, «выросший в деревне, знал и отмечал православные праздники – Пасху, Троицу, Рождество Христово и другие»²⁰. «Можно только удивляться связи жизненного пути отца с его небесным покровителем. Знаменательно, что Пасха 1945 года пришлась на 6 мая, праздник великомученика Георгия Победоносца!»²¹

Характерной чертой текстов воспоминаний является нарочитая тенденциозность, выводящая их за пределы объективной историографии и сближающая с фольклорной поэтической условностью. Предположения в мемуарах дочери преподносятся как очевидная данность, постоянно прослеживается связь со святым тёзкой. Предполагается, что образ Святого воина Георгия на белом коне в храме Воскресения Словущего, рядом с которым жил Жуков в Москве, повлиял на мировоззрение будущего полководца²².

«Скорее всего, мальчик… просил о чём-то своего небесного покровителя... Он, конечно, тогда не знал, что через много лет сам выедет верхом на белом арабском скакуне из Спасских, святейших ворот Кремля на Красную площадь после победы над другим страшным «драконом»… И произойдёт это в день Святой Троицы»²³. Совпадения в датах и праздниках объясняются как объективная закономерность в соответствии с канонами, характерными для фольклора. В то же время главный пафос семейного дискурса – в установлении единства рода, легитимизации качеств, присущих его представителям, идеализации первопредков и членов своей семьи. Поэтому православный ракурс здесь является дополнительным.

Православные авторы, рассуждая о Жукове, прежде всего, говорят о том, что он был наречён в честь святого (ср. Суворов назван Александром в честь А. Невского), крещён в детстве, о чём свидетельствуют родные полководца^{24 25}.

«Младенец Георгий наречён был в честь святого великомученика Георгия Победоносца, римского полководца, мужественного воина. Небесный покровитель сопутствовал Георгию Жукову всю жизнь»²⁶. «Христианское имя таинственно связывает человека с тем святым, имя которого он носит!»^{27 28}

Как родственники, так и православные авторы упоминают о благословении Жукова старцем. «Есть сведения, что в 20-е годы Жуков, будучи ещё командиром полка, посещал жившего тогда неподалеку от закрытой Оптиной пустыни старца Нектария»²⁹. «Как некогда преподобный Сергий благословил великого князя Димитрия Донского³⁰… так и старец Нектарий… открыл Георгию Жукову путь его подвига, его служения Богу, Родине и людям. И не просто открыл, а благословил, предсказав страшную войну и то, что везде ему будет сопутствовать победа».³¹

Приводят православные авторы и примеры религиозности Жукова в годы войны, его дел на благо церкви. Согласно ряду повествований, Жуков мог подарить колокола для разграбленной церкви³², заказать молебен³³, прислать машину со священником³⁴.

Г.К.Жуков настойчиво утверждается в качестве проводника Божьей воли в опасные для России времена, именно поэтому ему сопутствует победа. «В народе сохранилось предание о том, что Жуков возил по фронтам Казанскую икону Божией матери»^{35 36 37 38 39}. В Киеве есть чудотворная икона Божией матери Гербовецкая, которую «маршал Жуков отбил у фашистов»⁴⁰. «Солдаты, участники битвы под Москвой под руководством Георгия Жукова, вспоминали, что самолёт с иконой Божьей Матери облетал вокруг Москвы перед началом контрнаступления советских войск»⁴¹. Бытует мнение, что все генералы и Жуков носили кресты, в гимнастёрки у них были зашиты иконы⁴², многие командиры, да и сам маршал, говорили перед боем: «С Богом!»^{43 44}. «Помощью Божией можно объяснить то, что немецкие генералы, покорившие Европу и доведшие свои войска до Москвы…, к концу войны воевали всё хуже. <…> Как говорится, если Бог хочет наказать, то Он отбирает у людей разум»⁴⁵.

Воодушевление войска объясняется мистической связью полководца с его ангелом. «Ещё говорили, что помогает Георгию Жукову святой Георгий Победоносец, не случайно изображенный именно на московском гербе. Рассказывали также, что, когда Жуков появлялся на фронте, силы у войска как бы прибавлялось.... С Георгием Константиновичем на поле боя как бы прилетал дух победы»⁴⁶.

Общими для обоих дискурсов стали слова о народной любви (портрет маршала в каждой избе, на рассказах о нём воспитывали внуков; просили родных Жукова прислать фотографию маршала для ветерана) и равнодушие к славе. Эти черты осмысляются как смирение, «природная скромность»⁴⁷, непритязательность и аскетизм, свойственные истинному христианину. «Отец никогда не гнался за званиями, должностями, наградами, никогда не делал карьеры. Не завидовал чужим заслугам. Когда в январе 1943 года после прорыва блокады Ленинграда он был (первым во время войны) удостоен звания Маршала Советского Союза, и его разбудили, чтобы сообщить об этом, он просто повернулся на другой бок и сказал: «Ну что ж, теперь в маршалах ходить будем!»⁴⁸. «Нельзя вытравить народную любовь к Георгию Константиновичу Жукову»⁴⁹. «Высшим счастьем для него было то, что он сполна выпил со своим народом чашу и страданий, и радостей»⁵⁰. В день его похорон «властями были приняты меры против скопления народных масс, но ничего не помогло»⁵¹.

Для официального дискурса характерен мотив простонародного происхождения, свойственный фольклору, начиная с былин (Микула Селянинович, Илья Муромец), сказок (Иван Крестьянский сын и проч.), преданий (близость к народу «справедливых правителей», в т.ч. Петра I). Он активно эксплуатировался официальной идеологией в советское время в связи с господствующими в то время классовыми установками. «Прямота – вот тайна непобедимости Жукова и всенародной привязанности к нему»⁵², равно как «впитанное от крестьянских предков свойство держать слово»⁵³. «Я счастлив, что родился русским человеком. И разделил со своим народом в минувшей войне горечь многих потерь и счастье Победы»⁵⁴. Сам народ (в т.ч. не только русский) признал Г.К.Жукова «своим». «Маршал авиации И.И. Пстыго писал в своих воспоминаниях о народной любви к отцу, когда в глухой башкирской деревне в каждом доме есть «портрет Жукова»⁵⁵.

Согласно официальной мифологеме о большой семье⁵⁶, её главой был И.В. Сталин. В годы войны те же функции могли быть приписаны Г.К. Жукову. «9 мая я ходил с братом поздравлять ветерана. Когда я подарил ему фотографию, где Жуков с солдатами, он заплакал и произнес: «Это братья мои фронтовые. Земля нам была мать, а Жуков – отец». Многие старые солдаты, как он говорил, узнав о смерти Жукова, плакали»⁵⁷.

Жуков — национальный герой, поэтому в официальном дискурсе он намеренно «вписан» в последовательный ряд исторических фигур — военачальников и народных любимцев. Как и Суворова, его любили рядовые, о которых по-отечески заботился полководец. Как Суворов, Жуков ел с солдатом из одного котелка кашу, чтоб знать, чем кормят бойцов^{58 59}. Оба полководца побывали в опале. Во время салюта в честь взятия Белгорода и Орла И.В. Сталин подходил к Г.К. Жукову и «удовлетворённо говорил: «Суворов… Суворов…»⁶⁰.

Частью официального дискурса стало восприятие Жукова как спасителя Отечества и мира, национального героя. «Пленные немецкие офицеры, начиная с 1943 года, на вопрос о том, что обеспечивает успех Красной Армии, как правило, дружно отвечали: «Танк Т-34, выносливость солдат, Жуков»⁶¹. «В 30-летнюю годовщину Победы в Париже висели плакаты с портретом Жукова и надписью: «Человек, выигравший Вторую мировую войну»⁶².

Антагонизм со Сталиным восходит к архаической фольклорной составляющей: герой и антагонист в сказках и мифах, герой и этнический противник в былинах. Противопоставление Жукова и Сталина – продукт политической борьбы конца 50 – начала 60 гг., усиливающийся в демократической прессе последних десятилетий, вписывается в эту оппозицию. Противостояние Сталину, не желавшему видеть угрозы нападения Германии, отражено и в попытке «доказывать, что самолёты умышленно летают над нашими важнейшими объектами»⁶³. «С 1939 восходит звезда Жукова, которая затмит даже Сталина по народной известности, поистине народного полководца. <…> Сталин почувствовал его жизненную силу и уступил ему Парад Победы 1945 года»⁶⁴.

«Жуков на коне олицетворяет собой героическую судьбу нашего народа и его Вооруженных Сил, сыгравших решающую роль в сокрушительном разгроме гитлеровской армии»⁶⁵. В мотиве «герой и его конь» следует выделить два источника: фольклорный, характерный для раннесредневекового эпоса, и иконография Св. Георгия. Параллели двух Георгиев связаны с Парадом Победы. Маршал Г.К. Жуков, «казалось, сошел с иконы, и его белый конь прошагал по Красной площади, на таком же когда-то восседал римский воин Христов Георгий Победоносец»⁶⁶.

Смешение нескольких систем можно отметить в именовании Жукова спасителем, в то же время в фразеологии нередко подчёркивается змеиная природа фашизма, его языческая (поганая) суть. Змееборческий мотив явно сближает образы двух Георгиев. Герой борется со змеем, освобождая царевну в духовном стихе о Егории Храбром. «Частным случаем звериного статуса оказывается змея – весьма распространённое обозначение фашиста. <…> Естественно, в эпоху Великой Отечественной войны актуализировался змееборческий сюжет, причём в сниженном, гротесковом виде: фашист представлялся гадиной, гадом, ужом. Вероятно, неслучайно именно в фольклоре периода битвы под Москвой возник такой образ»⁶⁷. Ср. лозунги того времени: «Уничтожайте каждого захватчика, как ядовитую бешеную гадину»⁶⁸. На параде 1945г. советские воины бросали принесённые на площадь знамёна поверженного врага (как на земле под копытами коня Св.Георгия трепещет змей). «200 опущенных немецких флагов и штандартов несла специальная колонна. Солдаты были в касках и перчатках, чтобы не марать рук»⁶⁹.

Этот мотив визуально закреплен и в малых архитектурных формах столицы. Помимо скульптуры В. Клыкова, стоящей на Манежной площади, известна скульптура З.Церетели на Поклонной Горе, ведь Георгий Победоносец считается небесным покровителем Москвы. «На гербе изображён не дракон, а змий. В геральдике змий — отрицательный персонаж, а дракон — положительный, различить их можно по числу лап: две — у дракона, четыре — у змия»⁷⁰.

Первое именование Жукова Георгием Победоносцем связано с именем артистки Лидии Руслановой. «За столом она произнесла тост, в котором назвала Жукова Георгием Победоносцем. Маршал морщился и был недоволен словами Руслановой. Он боялся, что сказанное дойдёт до ревнивца Сталина»⁷¹. «А позже она и ее муж, генерал-лейтенант Крюков, сослуживец отца, тяжело расплатился за дружбу с Жуковым и преданность ему: оба прошли заключение»⁷².

В Художественной студии им. Грекова при ЦДСА Жукова изобразили на картине размером с футбольные ворота на белом коне на Красной площади. «Для доказательства наличия культа личности Жукова в армии Н. С. Хрущев использовал и этот холст, сказав про полководца: «Ни дать, ни взять Георгий Победоносец!»⁷³.

В связи с именованием Жукова избранником Божиим нельзя не упомянуть об идее навязывания богоизбранности власти в современном общественно-политическом дискурсе. Сейчас, например, создаётся образ праведного президента, молящегося о спасении страны⁷⁴. Как курьез можно воспринять насаждаемый в СМИ миф о Жукове как Геракле⁷⁵.

Применительно к официальному дискурсу можно говорить о многосоставном георгиевском культе. В геральдике разных стран используется георгиевский крест. «Маршал Жуков — полный георгиевский кавалер»⁷⁶. «Трудно перечислить все воинские и житейские перипетии его, солдата Первой мировой войны, дважды Георгиевского кавалера, после революции – красного командира, командующего армиями, фронтами, маршала, четырежды Героя Советского Союза. По праву Жуков награждён высшей наградой СССР — орденом Победы⁷⁷». В последние годы набирает обороты акция «Георгиевская ленточка». Публикации в СМИ зачастую заканчиваются подобными репликами: «Символично, что 65 лет назад Парадом Победы командовал именно Георгий Победоносец 20 века, Маршал Победы Георгий Жуков. Слава в веках Георгию Победоносцу!»⁷⁸.

В то же время в ряде статей говорится о принижении роли советского народа в Победе, ибо количество рассказов о помощи святых стало напоминать  миф о воюющих греческих богах, использующих людей как пешек. «Историй, подобных описанной выше, с годами становится всё больше. Плодясь, они тем самым заслоняют правду о Великой войне. <…> Например, акцентирование религиозности наших военачальников, в частности, маршала Г. Жукова, якобы напутствовавшего людей перед сражениями громким возгласом «С Богом!»⁷⁹.

Таким образом, в семейном дискурсе (воспоминаниях, созданных дочерьми маршала; его родственником Пилихиным А. А.) акцент поставлен на удивительных физических возможностях, набожности, патриотизме, отцовской заботе о солдатах, близости к народу. Для официального дискурса, который создает модель «образцового гражданина», вождя, национального героя характерны мотивы, связывающие воедино прошлых и нынешних героев (Жуков и Суворов, Кутузов), близость героя народу, его «вписанность» в историческую и культурную память. Те же мотивы, что характерно, свойственны историческим преданиям (Петр 1 выступает как демиург/творец/укротитель стихии, как составляющая народа (крестит детей, близок солдатам и крестьянам, выступает против бояр). Там, где установки разных идеологических систем совпадают, мотивы будут извлекаться из общенационального фонда и по-своему модернизироваться. Православный дискурс (святорусские герои, мученики, жертвователи, богозаступники) также дает свои рефлексы в разные тексты. Интересно, что элементы собственно семейных преданий (сведений о детстве Жукова, изобилующих деталями, известными только в семье) эксплуатируются разными авторами со своих позиций, но их изначальная принадлежность семейному полю бесспорна. Во всех дискурсах (особенно при их взаимоналожении) Жуков предстаёт как воплощение идеального героя, труженика, заступника и победителя.

 

¹ Топорков А.Л. Мифы и мифология ХХ века: традиция и современное восприятие // http://www.ruthenia.ru/folklore/toporkov1.htm

² Мы употребляем термин «дискурс» в значении, исходящем из работ французских постструктуралистов, в частности Мишеля Фуко, понимая под ним «способ говорения плюс лежащую в его основе идеологию».

³ Яковлев Н. Маршал Жуков // http://www.lib.ru/MEMUARY/ZHUKOW/zhukow1.txt

⁴ Лелькин К. Георгий Жуков — русский патриот? // http://www.proza.ru/2011/03/23/1324

⁵ Жукова М. Г. Маршал Жуков — мой отец. — М.: Сретенский монастырь, 2005. С. 50.

⁶ Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3-х т. Т. 1. — 10-е изд. — М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1990. С. 12.

⁷ Жукова. С. 22.

⁸ Подробнее см. Разумова И.А. Потаенное знание современной русской семьи. — М: Индрик, 2001. — 374 с.

⁹ Жукова. С. 191.

¹⁰ Пилихин А. А. Маршал Жуков. Фрагменты прошлого. — Калуга: Золотая аллея, 2011. С. 42.

¹¹ Пилихин. С. 54.

¹² Жукова. С. 77-78.

¹³ Исаев А. В. Мифы и правда о маршале Жукове. М.: Яуза, 2011. С. 15.

¹⁴ Жукова. С. 155.

¹⁵ Там же С. 96.

¹⁶ Там же. С. 43.

¹⁷ Там же. С. 76.

¹⁸ Там же. С. 36-37.

¹⁹ Там же. С. 32.

²⁰ Там же. С. 111.

²¹ Там же. С. 26.

²² Там же. С. 28.

²³ Оконишников А. Георгий Победоносец // Самостоянье. 2010. № 6. С. 1.

²⁴ Жукова. 25.

²⁵ Жукова Элла. Свет и тени // Маршал Победы: К 100-летию Г. К. Жукова. Сборник. — М.: Воениздат, 1996. С. 128.

²⁶ Оконишников. С. 1.

²⁷ Жукова. С. 26.

²⁸ Там же. С. 27.

²⁹ Гермакова А. Русский православный центр «Святой Георгий» // http://odigitriya.com.ua/node/323

³⁰ Ср. Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Савва Сторожевский благословил сына Дмитрия Донского на поход в Орду. Из лекции на Педагогическом марафоне 3 апреля 2012 г. историка К.П. Ковалева-Случевского.

³¹ Жукова. С. 74.

³² Непознанный мир веры. Изд-во Сретенского монастыря, 2007. С. 223.

³³ Булгаков Н. Молись Богу — от Него победа! // Русский дом. 2011. № 12. С. 24.

³⁴ Жукова. С. 106.

³⁵ Там же. С. 102.

³⁶ Непознанный мир веры. С. 222.

³⁷ Сапронов В. Церковь и Великая Отечественная война // http://www.otvoyna.ru/statya13.htm

³⁸ Якунин В. Свидетельствует спецхран // Наука и религия. 1995. № 5. С. 15.

³⁹ Кравцов С. Бог спас! // Встреча. 2005. № 4. С. 28.

⁴⁰ Жукова. С. 107.

⁴¹ Минкин С. С Георгием! // http://www.proza.ru/2011/05/06/279

⁴² Л.А. Гицевич. Сын полка. Запись 22.06.2011 г. Москва. Из личного архива. — А.Б.

⁴³ Россия перед вторым пришествием. Сост. С. Фомин. Изд. 2. М.: Адрес-Пресс, 2001. С. 299.

⁴⁴ Жукова. С. 34.

⁴⁵ Там же С. 96.

⁴⁶ Пилихин. С. 250.

⁴⁷ Там же. С. 49.

⁴⁸ Там же. С. 50.

⁴⁹ Жукова. С. 106.

⁵⁰ Пилихин. С. 178.

⁵¹ Жукова. С. 40.

⁵² Пилихин. С. 180.

⁵³ Жукова. С. 50.

⁵⁴ Песков В. Г. Жуков: «Я счастлив, что родился русским человеком» // http://kp.ru/daily/25790/2772631/

⁵⁵ Жукова. С. 54.

⁵⁶ См.: Кларк К. Сталинский миф о «великой семье» // Вопросы литературы. 1992. Вып. 1. С. 72-96.

⁵⁷ Жукова. С. 56-57.

⁵⁸ Жукова. С. 122-123.

⁵⁹ Пилихин. С. 208.

⁶⁰ Там же. С. 53.

⁶¹ Там же. С. 90.

⁶² Исаев. С. 460.

⁶³ Жуков. С. 330.

⁶⁴ Пилихин. С. 180.

⁶⁵ Пилихин. С. 304.

⁶⁶ Стояние за Истину // http://www.zaistinu.ru/articles?aid=2206

⁶⁷ Самоделова Е. А. Фольклор Великой Отечественной войны // «Идёт война народная…»: литература Великой Отечественной войны (1941—1945).– М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 331.

⁶⁸ Никакой пощады немецким оккупантам! // Рабочий путь. 1942. № 1. С. 1.

⁶⁹ Мединский В. Почему на Параде Победы верхом выехал не Сталин, а Жуков // http://forum.medinskiy.ru/viewtopic.php?f=7&t=5034

⁷⁰ Википедия // http://ru.wikipedia.org/wiki/Ãåîðãèé_Ïîáåäîíîñåö

⁷¹ Жукова. С. 64.

⁷² Там же. С. 158.

⁷³ Пилихин. С. 284.

⁷⁴ Николаева К. Владимир Путин. Господь послал ему знак с небес! // Тайны звёзд. 2011. № 41. С. 7.

⁷⁵ Исаев. С. 460.

⁷⁶ Минкин С. С Георгием! // http://www.proza.ru/2011/05/06/279

⁷⁷ Бобров А. А. Рассвет над Москвой // Русский дом. 2011. № 12. С. 22.

⁷⁸ Минкин. Там же.

⁷⁹ Тарасов В. В. Роль православия в победе над фашистской Германией: мифы и реальность // Проблема бытия в контексте войны и мира: Россия после Великой победы. Материалы Всероссийской конференции, 16-17 апреля 2010 г. Анапа, 2010. С. 43-44.