28-03-2024
[ архив новостей ]

Религиозные корни «социалистического реализма»

  • Дата создания : 29.10.2013
  • Автор : Паола Чони
  • Количество просмотров : 3397
Паола Чони
 
Религиозные корни «социалистического реализма»
 
Чони Паола, к.и.н., директор Итальянского института культуры в Вильнюсе,
paolacioni@googlemail.com
 
В статье анализируются взгляды А.М. Горького на литературу и художественное творчество, сложившиеся в период создания им на Капри школы для рабочих. Его мировоззрение, связанное с идеями коллективизма, религиозного атеизма и «богостроительства», легло в основу теоретического обоснования «социалистического реализма» как метода советской литературы.
 
Ключевые слова: русская литература  и философия XX века, коллективизм, религиозный атеизм, богостроительство, социалистический реализм, советская литература, Горький, Первый съезд советских писателей.
 
Сioni Paola
 
Religious roots of "socialist realism"
 
The article is devoted to the analysis of М. Gorky's wiews of art and literature, developed during the creation of the Capri school for workers. His concept was based on the ideas of collectivism, religious atheism and "god-construction", which later outlined the theoretical foundation of "socialist realism" as the method of the Soviet literature.
 
Keywords: Russian literature and philosophy of the XX century, collectivism, religious atheism, god-construction, socialist realism, Soviet literature, Gorky, The First Congress of the Soviet Writers.
 
Начиная с 1980-х годов ХХ века почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касались политических аспектов его биографии, в то время как интерес к его литературному творчеству практически угас. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни — например, поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников — радикальным образом повлияли на оценку его произведений и привели к полному отрицанию его литературного таланта. 1930-е годы в биографии Горького изучены лучше всего, и именно они определили точку зрения, с которой теперь рассматривается весь его творческий путь. Это телеологическое представление, определяющее интеллектуальный путь писателя исходя из его последних лет и не принимающее во внимание весь процесс его творческого развития, лежит в основе множества заблуждений, которые препятствуют пониманию роли Горького в истории России1. На самом же деле, если рассмотреть такие произведения, как «Мать» или «Исповедь», где явственно проступает публицистический элемент, можно проследить их глубинную связь с политическими и культурными убеждениями Горького 1930-х годов и отыскать причины его сближения со Сталиным. В политическом становлении Максима Горького имел огромное значение период с революции 1905 года, в которой он принял непосредственное участие, до 1909 года, когда он вместе с Луначарским и Богдановым основал Каприйскую школу. Тогда писатель полностью разделял идеи Луначарского о «богостроительстве», то есть необходимость превратить социализм в религию, полностью очищенную от трансцендентного. В 1908 году, когда Луначарский опубликовал первый том «Религии и социализма» [СПб, 1909], была напечатана и повесть Горького «Исповедь». Этот роман можно с полным правом рассматривать как иллюстрацию тезисов «богостроительства» (данный термин был впервые употреблен именно в этом произведении). Помимо повести, в этот период Горький создал эссе под названием «Разрушение личности», вызвавшее резкое неприятие со стороны Ленина, который обнаружил в нем отражение идей Луначарского и Богданова — на тот момент его самого серьезного противника внутри партии. Эссе вызвало жесткую полемику в большевистской фракции между Лениным, который считал идеи Горького еретическими, и Богдановым, который полностью поддерживал данную работу. Противостояние завершилось тем, что Ленин не позволил опубликовать эссе в «Пролетарии» и разорвал отношения с Богдановым.
Спустя двадцать четыре года, когда Сталин уже прочно стоял у власти и казалось, что коммунизм вот-вот восторжествует, Горький использовал свое эссе, вызвавшее такие бурные споры,  для написания официальной речи на Первом съезде советских писателей. Как случилось, что Сталин не стал возражать против эссе, которое Ленин признал «еретическим»? Каким образом светская религия, в которую верил Горький, нашла свое место на этой высокой трибуне? Неужели в ней не обнаружилось никаких расхождений с официальной идеологией? Писатель заранее отправил текст выступления Сталину, чтобы получить его одобрение: «Посылаю Вам мой доклад и очень прошу Вас познакомиться с ним поскорее, чтоб я успел внести в него поправки, которые Вы, может быть, сделаете»2. Советский диктатор не обнаружил ничего неправоверного в докладе Горького. Союз религии и социализма, когда-то вызывавший негодование В.И. Ленина, вновь становится возможным, более того, необходимым, в перспективе сталинской реставрации. В первом и во втором случае им руководил тот же импульс: псевдорелигиозный коллективизм, выраженный в идее «богостроительства»3. Нам кажутся очень интересными размышления на эту тему Витторио Страды и Чезаре Дж. Де Микелиса4: первый усматривает в докладе Горького на Съезде 1934 года посылку, «скрытым образом вытекающую из его старого «богостроительского» учения, находя источник доклада в лекциях по русской литературе, которые тот читал для рабочих – учеников Каприйской школы; второй, подчеркивая религиозную природу «богостроительства», возводит главные культурные истоки горьковских взглядов к письменной традиции славянского православия. Впрочем, именно в тот момент, когда Горький утверждал, что «Бог являлся художественным обобщением успехов труда, и «религиозное» мышление трудовой массы нужно взять в кавычки, ибо это было чисто художественное творчество»5, он сам предлагал образец литературы, «включенной в тоталитарную идеологическую систему религиозного типа»6. В письменной традиции православного славянства, «добровольно коллективной и потенциально анонимной, которая была сущностно направлена на борьбу во имя гегемонии некой системы ценностей идеолого-теологического характера, свойственной для русского варианта христианской церковности»7, литературный вымысел воспринимался как нечто чуждое правому учению и, следовательно, противное правилам игры: писатели, таким образом, могли не измышлять, не придумывать, но писать под вдохновением, исходящим свыше; то есть должны были отображать правду, «как законное и прямое соответствие определенного словесного содержания идеи или факта всему комплексу догматов, заповедей и ценностей данной системы»8. Здесь необходимо подчеркнуть, что в русском языке имеются два термина, обозначающих «правду»: первый – «правда», и второй – «истина». Второй термин, истина, означает верное отражение объективной реальности в человеческом сознании, в то время как правда выражает соответствие высказывания реальности9. Впрочем, согласно Успенскому, естественным для русской традиции является интерпретировать Правду как божественный принцип, а истину как принцип человеческий10. В заключительном постановлении Съезда советских писателей ссылка на правду, или, точнее, на «правдивость», выражена определенно: «социалистический реализм» является основным методом советской художественной литературы. Он требует от писателя и поэта правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны были сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма11.
Отсылка к правдивости и, следовательно, к правде как руководящей категории социалистического реализма в противоположность истине указывает, как отметил Де Микелис, на «глубинную связь с религиозными основами … или, во всяком случае, с литературными нормами древней Руси, имевшими целиком религиозную направленность». Такая связь, как нам представляется, находится в совершенном согласии с Weltanschauung (философией жизни, нем.) Горького и с его концепцией социализма как новой, секулярной, религии человечества. Эстетика Горького, которая, как отмечает Страда, уже во времена каприйских лекций перед рабочими была «категорически направлена против субъективизма и склонялась к отрицанию внутреннего мира писателя», при этом кажется хорошо вписывающейся в традицию православного славянства, которая, как мы видели, ставила коллективную норму писания выше субъективной. Педагогическая и, в то же время, телеологическая направленность социалистического реализма, соответствующая тому видению литературы, которое Горький отстаивал еще с 1909 года, являет и другую общую черту с каноном древнерусской литературы, в которой пишущему полагалось «говорить слово правды» ради «пользы». В этом контексте горьковское определение социалистического реализма, которое, «вместо того, чтобы уложиться в русло ленинской мысли, опиралось на «ересь», в свое время резко раскритикованную Лениным»12, было отражением традиционной русской религиозности, настрой которой бывший семинарист Иосиф Виссарионович чувствовал прекрасно. В этих терминах становятся совершенно понятными соображения, которые побудили Сталина без оговорок принять доклад, представленный Горьким Съезду и скопированный со статьи, отвергнутой Лениным в 1909 году. «Богостроительство» было дополняющей частью сложной системы формул сталинской политической доктрины.
Религиозный образ речи, очищенный от всяких ссылок на трансцендентное, оказывался очень удобен для распространения социализма, ибо мог будить чувства, близкие воображению простого народа. Сталин хорошо отдавал себе отчет в том, что для завоевания расположения масс необходимо высказывать идеи простые, близкие и понятные каждому. В связи с этим «религиозный атеизм», выдвинутый «богостроительством», которое в своей неистовой критике трансцендентного оставляло божественные атрибуты за человеком, превращался в орудие власти.
Соответствие между идеями Горького и сложными теоретическими построениями сталинизма ясно показывает, что вся коммунистическая культура пропитана сильнейшей религиозностью. Как утверждает Страда, вероятно, в 1909 году писатель считал, что «истинный дух большевизма содержится в идеях его товарищей-каприйцев», а спустя двадцать лет убедил себя, что этот дух заключен в деятельности Сталина. И в первом, и во втором случае им руководило одно и то же побуждение — стремление к религиозному коллективизму, выраженное в доктрине богостроительства, художественно разработанное писателем в 1909 году в повести «Исповедь» и реализовавшееся, как он считал, в советской России конца 1920-х годов13. Сами того не осознавая, «каприйцы» предоставили советскому диктатору прекрасный инструмент для построения единоличной власти. Сталин, очевидно, не осознавал ни критического пафоса богдановских идей, ни демократических устремлений, выраженных в теориях левых большевиков: он воспринимал «богостроительство» как средство, оправдывающее создание репрессивного государства, опиравшегося на веру в социализм как искупление для всего человечества. Этот культ, продержавшийся несколько десятилетий, имел мало общего и с теориями Маркса, на которые он ссылался, и с учением Богданова: он был результатом смешения разных идей, весьма далеким от оригинала. И Горький, разумеется, не мог предвидеть эти последствия.
Перевод с итальянского А. Голубцовой.
Статья написана при поддержке гранта РГНФ «Максим Горький в итальянской критике первой половины ХХ века» № 12-04-00334.
 
1 См.: Rolet S. Le phénomène Gorki: le jeune Gorki et ses premiers lecteurs. Lille, 2007.
2 Горький М. Неизданная переписка с Богдановым, Лениным, Сталиным, Зиновьевым, Каменевым, Короленко, цит., с. 296
3 Strada V. M. Gor’kij “costruttore di Dio” a Capri//L’altra rivoluzione. Gor’kij, Lunačarskij, Bogdanov. La “Scuola di Capri” e la “Costruzione di Dio”. Capri, 1994. C. 22-23.
4 См.: De Michelis C. G. Realismo socialista, veridicità e letteratura russa antica//Europa Orientalis. №7 (1988); De Michelis C. G. Realismo socialista, veridicità e letteratura russa antica//La marchesa uscì alle 5. Materiali sul realismo in letteratura. Palermo, 1987.
5 Горький М. Доклад на Первом всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года.
6 См.:  Strada V. Introduzione// Trockij L. Letteratura e rivoluzione. Torino, 1974. Р. 18.
7 De Michelis C. G. Realismo socialista, veridicità e letteratura russa antica//La marchesa uscì alle cinque… Р. 38.
8 De Michelis C. G. Realismo socialista, veridicità e letteratura russa antica//Europa Orientalis. Р. 190.
9 См.: Харима О. Правда и истина в романах Ф. М. Достоевского. Диссертация на соискание степени доктора филологических наук (филологический факультет РГГУ).
10 См.: Успенский Б. История литературного языка(XI-XVII вв.). М., 2002.
11 Устав Союза писателей СССР. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. М., 1934. С. 712.
12 Michelis C. G. Realismo socialista, veridicità e letteratura russa antica…Р. 193.
13 См.: Strada V. M. Gor’kij “costruttore di Dio” a Capri… Р. 22.
(Голосов: 1, Рейтинг: 3.75)
Версия для печати

Возврат к списку