Балагушкин Юрий Евгеньевич

Миф и литература сегодня: философско-антропологические аспекты взаимоориентации

Сведения об авторе:

Институт философии РАН

аспирант

Аннотация

В статье рассматривается взаимоотношения мифа и литературы в истории человеческой культуры с точки зрения философской антропологии. Анализируется роль мифа как структуры сознания, исторического источника литературы и постоянного генератора образов и структур Показывается связь литературы и мифа с одной стороны, а символа, языка и игры – с другой, выявляются антропологические ориентации мифа и литературы. Делается вывод о важности обращения литературы к мифу в настоящее время, так как это может способствовать решению острой проблемы человеческой идентичности, обновления культуры и человека.

Ключевые слова

миф и литература, философская антропология, символ, язык, культура, общество модерна, человеческая природа, человеческая идентичность

Abstract

The article examines the relation between myth and fiction in the history of human culture in terms of philosophical anthropology, the role of myth as a structure of consciousness, as a historical source of fiction and as a constant generator of images and structures. The study shows the relationship of fiction and myth on the one hand, and the symbol, language and games – on the other; reveals anthropological orientations of myth and fiction. The author concludes that nowadays, the mutual orientation of myth and fiction is of great importance, as this may help to solve the acute problem of human identity, of the renovation of man and culture.

Keywords

myth and fiction, philosophical anthropology, symbolism, language, culture, modern society, human nature, human identity.

У литературы и мифа множество точек пересечения. Сам генезис литературы связан с выделением из мифологии таких форм общественного сознания, как религия, искусство, философия, наука. Для литературы миф является очень важным источником сюжетов и образов, которые она использует и переосмысляет на всём протяжении своего существования.

Мы предлагаем рассмотреть соотношение мифа и литературы с позиции философско-антропологического понимания человека как целостной сущности, несводимой к понятиям общественного животного, разумного существа, субъекта познания. С этой точки зрения соотношение мифа и литературы должно быть рассмотрено через проявления человеческой природы в обоих феноменах, в частности, в рамках культуры как второй природы человека.

Отметим фундаментальную черту мифа — его имманентность самому мышлению. Согласно выводам исследователей из различных областей (Дж. Фрэзер, К.Г. Юнг, К. Леви-Строс, В. Пропп, Е. Мелетинский), в мифах разных культур обнаруживаются сходные типы символов, конфликтов и повествований. Более того, миф присутствует и в современном обществе, потому что он – не просто древняя форма человеческого сознания, а универсальная структурная форма сознания вообще. Конечно, жизнь современного «общества модерна» больше связана с рационально-понятийным языком, но миф существует как скрытое, глубинное поле значений. Элементы мифологического мышления можно найти и в идеологии, и в современном массовом сознании, и даже в науке.

Итак, породив из себя различные формы культуры, миф никуда не ушёл, он остался как образ мысли, как мифологичность самого мышления. С философско-антропологической точки зрения это вполне закономерно: так, по Э. Кассиреру, миф — ядро сознания человека, при помощи которого в истории образовались и выделились религия, мораль, наука, искусство, однако это ядро сознания продолжает существовать и в дальнейшем, через образы мифа и унаследованную от него структуру языка.

Таким образом, миф присутствует в литературе не только как исторически первоначальный её источник, но и как внеисторический генератор творчества, наделяющий его определёнными мифологическими установками. Устойчивость мифов в искусстве существует как на уровне содержания, так и на уровне формы. Литература использует не только образы мифа, но и структурно сближается с ним (пример — герои-двойники главных героев у Достоевского, само существование таких структурных элементов, как параллельные эпизоды, повторы, подобия). О проявлении мифологического мышления в литературе говорит и то, что в современной литературе функцию мифов нередко выполняют другие художественные тексты (в основном повествовательного характера), в роли мифологем выступают цитаты, перефразирования таких текстов, различные аллюзии на них. Следует отметить и совершенно сознательный, рациональный интерес к мифу как источнику творчества, который мы находим и в период Ренессанса, и у романтиков, и у символистов, и в  XXI в. Литература опирается на миф не только как на источник сюжетов, образов и структур, но и как характерную черту образного мышления человека.

Миф и литература связаны не только с сознанием, но и с бессознательным. Так, анализ строения мифа позволяет выявить символы и аллегории, которые олицетворяют различные соотношения элементов сознания и бессознательного — это та архаика, о которой Б. Гройс говорил, что она находится как в начале времён, так и в глубине психики — в качестве бессознательного. Не из этого ли богатого источника черпает и литература, не к мифологической ли семантике бессознательно обращаются большие писатели? Через посредство мифа писатель, поэт обращается к истории проявления человеческого духа, миф в свою очередь выражает коллективные переживания.

Как миф, так и литература являются формами цельного ценностно-мировоззренческого знания и образно-сюжетного освоения действительности. Как справедливо утверждал Ясперс, «только в мифологии произошло целостное осмысление существования человека»¹. Человек в мифе — органическая часть мира, и наоборот — мир рисуется по образу человека: вещи и явления обладают телом и душой, у них есть чувства и способы поведения, человек общается с ними как с себе подобными.

Мифологическое мышление не разделяет объект и субъект, предмет и его свойства, имя и его носителя, пространственные и временные отношения; общим принципом в нём является «всё превращается во всё, всё есть всё». Миф объясняет мир не с помощью причинных связей, а путём художественно-образного описания социальных и природных процессов, рассказа о них. Стремясь освоить мир, осмыслить его, человек создает его художественный образ — рассказ о происхождении мира. Объясняющее действие этого рассказа связано с наглядностью и эмоциональным воздействием; мы можем сопоставить это с понятием «художественной правды» или «поэтической справедливости» в искусстве, которая часто вступает в противоречие с рациональной логикой, но порой убеждает лучше теоретических выкладок. Именно цельность мифа, богатые возможности его «нелогичной логики» привлекли романтиков, которые понимали миф не как вымысел неразвитого ума первобытного человека, а как высшую мудрость, способность к синкретическому мышлению, восприятию, не скованному односторонней рациональностью, высокохудожественному моделированию мира. Как миф, так и большие художники слова стремятся воссоздать весь мир в его целостности.

Миф и литература обладают собственной истинностью, логикой («художественная закономерность») и структурой, с общей  чувственно-сенситивной ориентацией, при этом картина мира строится на уровне эмоционально-чувственного познания по законам воображения.

Мы можем выделить в мифе и литературе несомненные антропологические ориентации, такие как осознание мира и себя в нём, постановка «вечных» вопросов (особенно в русской литературе), проблемы поиска человеком себя.

Вообще миф антропологичен. Этот способ человеческого бытия основан на принципиальном тождестве человека и мира. В индуистском мифе мир возникает из космического человека Пуруши, который разделяет себя на части, но и мифологическое тело человека подобно космосу.

Миф и литература являют кристаллизацию опыта человека, в литературе проявление человека обобщается до уровня эйдоса, сущности человека², в этом смысле литература сама является философско-антропологическим феноменом.

Образы человека в художественной литературе представляют исключительно ценный материал для философско-антропологической рефлексии. Можно сказать, что у каждого текста два автора: конкретный индивид и бесконечная сущность бытия. Истина бытия, истина о человеке, к которой стремится философская антропология, открывает себя в самых различных фрагментах мироздания, в т.ч. в художественной литературе. Искусство ХХ в., стремясь выйти за социальные, исторические и природные рамки в поисках общечеловеческих основ, извечных начал в природе человека, обратилось именно к мифологии.

Для понимания системной взаимообусловленности мифа и литературы мы предлагаем сконструировать три антропологических структуры, которые её задают:

1. Миф – язык – литература. Язык часто отождествляют с разумом, однако наряду с рациональным языком понятий, научным языком существует язык эмоций, язык художественного воображения. По Ясперсу, миф стал материалом для языка, который уже выражал не исконное его содержание, а нечто совсем другое, превратив его в символ. Кассирер, понимая культуру как результат символической деятельности человека, опосредованный символикой речи, представлял язык промежуточным миром между реальностью и сознанием человека. Таким образом, вопрос о происхождении языка становится неразрывно связанным с вопросом о происхождении мифа. История любого народа — производное от мифа, через этот миф возникает и язык народа.

2. Миф – символ – литература. Миф неразрывно связан с символом (который понимается современными исследователями как философско-антропологическая категория³ и сам является универсальной моделью для построения символов. Мы уже отмечали нераздельность в нём образа и значения, формы и содержания, но то же наблюдается и в символе. Символ выражает нечто многозначное, «невыразимое», относящееся к области чувствования, но в то же время — к области вечного и идеального. Сближение символа и мифа мы встречали и у Кассирера, трактующего миф как символическую систему, с помощью которой человек упорядочивает хаос внешнего мира. Миф и символ связаны как структурно-функционально, так и генетически: у них одна основа — субъективное переживание реальности.

3. Миф – игра – литература. Один из интереснейших подходов к проблеме антропогенеза – концепция «человека играющего» Й. Хёйзинги. Игра — духовное начало, связанное с красотой и свободой, упорядочиванием мира, мышлением. Культура не только появилась из игры, но и сама в разных своих проявлениях суть игра. Игра связана с языком, а миф выражает игровую фазу культуры. Язык литературы — поэзии и даже драмы — это во многом язык игры⁴.

Миф и литература взаимодействуют в рамках конструирования и деконструирования социальной реальности на основе социальных мифов. Мифологическое сознание является неотъемлемой характеристикой общества новейшего времени, регулирующую значительный объем социальных отношений и влияющую на динамику общественной жизни. Без признания факта мифологизации массового сознания невозможно понять развитие общества. (Фойер, Винер и Астр Н.И. Кареев, Л.П. Карсавин). В этом процессе важную роль играет социальный миф — социальная реальность, данная в живых конкретных образах, и это реальная сила, которая активно влияет на людей, обусловливает устойчивую мотивацию их действий (конечно, социальный миф, а точнее, его использование  различными идеологиями амбивалентно — вспомним и нацизм, и коммунистическую и либеральную утопии). Наконец, мифологична массовая культура. Литература (и не только массовая) рождается из мифа и порождает мифы сама, в том числе мифы социальные, и обыденное сознание часто служит в этом процессе посредником между мифом и литературой.

Каким же будет соотношение мифа и литературы в XXI веке? Анализ социокультурного развития человечества показывает, что в современной культуре, особенно в переходные и кризисные периоды, интерес к мифу растёт. Вспомним представления Вагнера об искусстве будущего как искусстве мифологическом, отдельные элементы мифологического мышления в философии Ницше, Вл. Соловьева, экзистенциализме, психоаналитической антропологии Фрейда и Юнга, а также идеи Эдварда Тирьякяна об инновационном значении основанной на мифе эзотерической культуры, ведущий к появлению новых социокультурных образцов, структур, утопий⁵.

Наша эпоха отмечена процессом глубоких изменений, происходящих с человеком вследствие обесценивания моральных норм в основанном на технологиях экономикоцентричном обществе потребления. Это опасная тенденция может в дальнейшем привести к разрушению целостности человека, его телесности (превращение в «техноида», «киборга»), потере идентичности.

Обращение культуры к мифу помогает сейчас решить острую философско-антропологическую проблему человеческой идентичности⁶. Современное мифотворчество используется как «средство обновления культуры и человека»⁷. Миф (в т.ч. через посредство литературы, к нему обращающейся) помогает современному человеку выйти за рамки условного, частного ради приобщения к абсолютным и универсальным ценностям, осуществить свою трансценденцию.

Изложенное позволяет сделать следующие выводы.

Для мифа и литературы как форм образно-сюжетного освоения действительности характерно:

— опора на мифологичность как универсальную структурную форму сознания и свойство языка;

— цельное ценностно-мировоззренческое знание;

— собственная истинность, закономерность, структура;

— чувственно-сенситивная ориентация;

— антропологические ориентации: осознание мира и себя в нём, постановка «вечных» вопросов (особенно в русской литературе), проблемы самореализации, модели разрешения жизненных противоречий;

— взаимообусловленность в рамках антропологических структур «миф – язык – литература», «миф – символ – литература», «миф – игра – литература» ;

— (де)конструирование социальной реальности на основе социальных мифов, обыденного сознания;

— литература рождается из мифа и порождает мифы сама.

Таким образом, говоря о философско-антропологической перспективе отношений мифа и литературы, мы имеем в виду не только использование сюжетов и образов, но и символ, язык, само мышление человека, феноменологию его бытия, игровые аспекты культуры, формы освоения действительности, стремление человека к трансценденции, выходу за свои пределы. В современной культуре, особенно в периоды кризиса, растёт интерес к мифу как социальному опыту и двигателю культурных новаций, опоре для человеческой идентичности.

 

¹ Философия культуры. Становление и развитие. / Под ред. М.С. Кагана, Ю.В. Перова, В.В. Прозерского, Э.П. Юровской. СПб: Издательство «Лань», 1998. 448 с.

² Омельченко Н.В. Философская антропология и художественная литература // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 18 (272). Философия. Социология. Культурология. Вып. 25. С. 69–73.

³ Спирова Э.М. Символ как понятие философской антропологии: автореф. дис. ... док. философ. наук: 09.00.13. М., 2011.

⁴ Хёйзинга Й.  Homo Ludens; Статьи по истории культуры. М.: Прогресс-Традиция, 1997. 416 с.

⁵ Балагушкин Ю.Е. Философско-антропологические аспекты эзотерической культуры по Эдварду Тирьякяну // Психология и Психотехника. № 3. 2015. С. 271–282.

⁶ Спирова Э.М. Символ как понятие философской антропологии: автореф. дис. ... док. философ. наук: 09.00.13. М., 2011.

⁷ Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.  М.: Наука, 1976. 406 с.