Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 15-01-00445 «Конструирование смысла жизни: реальность и ее восприятие в России и сопредельных странах (социально-антропологическое исследование)», руководитель проф. О.Ю. Артемова, научный консультант акад. В.А. Тишков.

Аннотация: В статье дается краткий обзор истории возникновения, концептуализации и изучения таких понятий, как "смысл жизни", "жизненные ценности"  и "жизненные смыслы" в  философии, социальной и культурной антропологии, социологии и психологии. Рассматриваются различные методологические подходы к изучению и интерпретации смыслов и ценностей, в частности, наиболее распространенный структуралистский подход к изучению ценностей как атрибутов надсубъективной реальности, воспринятый  социальной и культурной антропологией из структуралистской социологии Дюркгейма, Парсонса, анализируются подходы принятые в социальной психологии и этносоциологии, а также современные подходы к изучению ценностей и ценностных ориентаций.

Abstract: The article gives a brief overview of the history, conceptualization and study of such concepts as "meaning of life", "life values" and "meanings of life" in philosophy, social and cultural anthropology, social science and psychology. Discusses the various methodological approaches to the study and interpretation of meanings and values, in particular, the most common structuralist approach to the study of values as attributes  of supersubject reality, perceived social and cultural anthropology from the structuralist sociology of Durkheim, Parsons, examines the approaches adopted in social psychology and ethnosociology, as well as modern approaches to the study of values and value orientations.

Ключевые слова: жизненные смыслы, смысл жизни, ценности, история, изучение ценностей, ценностные ориентации, социальная и культурная антропология.

Key words life meanings, meaning of life, values, history, study of values, values orientations, social and cultural anthropology.

«Cмысл» и родственные ему понятия «смысл жизни» и «жизненные смыслы» достаточно широко используется в гуманитарных науках и в повседневности. Они употребляются в различных контекстах, порождающих всевозможные трактовки и понимание. В социальной и культурной антропологии и социологии «смыслы» используются редко, как правило, в качественном анализе того или иного явления. Само понятие смысла в этих науках эмпирически не интерпретировано и не определено. На протяжении большей части своей истории социальная и культурная антропология не проявляла интереса к проблематике смысла, и лишь в последние годы в зарубежной и отечественной социальной науке обозначился некоторых поворот в сторону изучения смыслов, в частности, как составляющей жизненного мира индивидов и социальных групп. В этом новом для себя направлении исследований при отсутствии собственной концептуальной основы, социальная и культурная антропология вынужденно обращается к теоретическому багажу, накопленному другими науками, прежде всего философией и психологией. Осмысление и теоретическое обоснование понятия «смысл» сложилось в философии. Трактовка и применение в связке с социальной реальностью, ее пониманием и объяснением, а также с понятием «жизнь» также возникло в рамках философии, а затем проникло и прочно укоренилось в психологии и других гуманитарных науках.

Возникновению понятия смысла жизни, его определению, интерпретации и исследованиям содержательного наполнения мы обязаны прежде всего греческой материалистической философской традиции. Первые интерпретации состояли в осмыслении процесса поиска смысла жизни как обнаружении сущности и содержания  онтологического основания собственного бытия (Шрейдер 2001: 576).

Современное понимание смысла жизни было заложено в эпоху Просвещения, прежде всего такими философами, как К. Гельвеций, Ж.-Ж. Руссо, П.Гольбах. Главная их заслуга состояла в обосновании значения смысла и его роли, при том что трактовки сути понятия были различными. Философы Просвещения были едины в том, что суть и назначение жизни сводится к здравому смыслу, под которым понималась способность индивида самостоятельно строить свое отношение к различным сторонам своей жизни, к стремлению к ее рациональной организации и, как следствие, нормальному развитию и ходу (Длугач 2015: 135-138).

В ХХ в. особое внимание разработке содержания понятия «смысл» уделяли Б. Рассел и Э. Гусерль. «Смысл» по Расселу – это суть любого феномена, она не одинакова с ним и соединяет его с более широким контекстом (Рассел 1999). Для Гуссерля смысл существует лишь в ходе социального взаимодействия между людьми, в ходе согласования человеком своих действий с действиями других участников взаимодействия, при сопоставлении смыслов индивида и участников взаимодействия. Сопоставляя смыслы, человек принимает решение, следовать ли намеченной цели, корректировать ли ее или же вовсе от нее отказаться. Понимание жизненного мира человека и социальной реальности в целом зависит от того, как пересекаются смысловые поля людей, участвующих во взаимодействии (Гуссерль 2001). Гуссерль отмечал ограниченность просвещенческого рационализма. В области познания и «смысла» присутствует духовная составляющая, которую европейский рационализм Нового времени, с его точки зрения, вытесняет, поскольку ориентируется на одобряемые ценности и установленные правила.

В философской традиции XX в. господствовал антропоцентризм, расцветали такие направления, как экзистенциализм, философская антропология и др. И для предшественников экзистенциалистов – А.Бергсона, В.Дильтея, Г.Зиммеля, Ф.Ницше, и для собственно экзистенциалистов – С.Кьеркегора, К.Ясперса, М.Хайдеггера, М.Бубера, А.Камю, Ж.П.Сартра проблема смысла человеческой жизни была одной из центральных.

В отечественной философии к анализу смысла жизни обращались Н.А.Бердяев, В.С.Соловьев, А.И.Введенский, В.В.Розанов, Н.Я.Грот, Н.И.Кареев, Е.Н.Трубецкой, И.В.Киреевский, С.Л.Франк, Л.М.Лопатин, Н.О.Лосский. Е.Н. Трубецкой в работе, которая так и называлась «Смысл жизни» трактовал это понятие как «смысл-истину», являющуюся основой всякого индивидуального сознания. (Трубецкой 1995). Н.А. Бердяев использовал сходное понятие — «осмысленное существование», которое у него ориентировано на определяющие истину ценности. (Бердяев 1916; 1923).

Среди современных отечественных философов, исследующих смыслы следует назвать В.М. Межуева. Он установил взаимосвязь между смыслом и ценностями. Сопоставляя смыслы и ценности, он отмечает, что смыслы принадлежат человеку и создаются живыми людьми в то время, как ценности не имеют конкретного автора и передаются из поколения в поколение зачастую в неизменном виде, а каждое новое поколение людей заново переосмысливает свою жизнь. Межуев отмечает связь смысла жизни с культурой, и заключает, что вовсе не гражданство или национальность определяют содержание жизненных смыслов. Он также отметил темпоральный характер смыслов. Смысл жизни прежде всего ориентирован на настоящее. Эта особенность смыслов наиболее зримо проявляется при сопоставлении их с ценностями. «Ценности, как правило, наследуются, передаются по традиции, а смыслы всегда современны (своевременны)» (Межуев 2015: 804).

На рубеже ХIX и ХХ вв. возрос интерес к понятию смысла жизни не только в среде психологов и социологов. В. Франкл, анализируя смысл жизни, пришел к выводу о том, что его сущность связана с определенным «смысловым органом», которым является совесть. Этот «высший судия» помогает человеку определить смысл своей жизни иногда даже вопреки существующим в его социальной среде ценностям. Зачастую это происходит тогда, когда этого требует сохранение достоинства и жизненных принципов. Человек является свободным, лишь когда руководствуется в жизни тем смыслом и ценностями, которые не зависят ни от давления обстоятельства, ни от мнения окружающих. По мнению Франкла, нахождение смысла жизни человеком – лишь половина дела, поскольку необходимо жить в соответствии с этим уникальным для каждого человека смыслом. И за это несет ответственность сам человек (Франкл 1990). Из современных исследователей смыслов необходимо назвать американского социального психолога Р.Баумейстера, изучающего психологию личности, проблемы саморегуляции, свободы выбора, планируемой рациональной деятельности. (Baumeister 1991).

Взаимосвязь смысла с «социальным» отметил Э. Дюркгейм. Смысл для него неразрывно связан с социальным миром и является, вследствии этого, внешним, объективным по отношению к индивиду. Нормы права и нравы являются одними из проявлений подобных внешних смысловых факторов. (Дюркгейм 1991: 65-67). Подобного подхода к трактовке смыслов придерживался и Т. Парсонс. Он трактовал общество как упорядоченную нормативную систему, основанную на социально осмысленных действиях человека. Смысл существования человека в обществе сводится к выполнению функций в соответствии с потребностями общества. Парсонс исследовал роль моральных обязательств и общепризнанных ценностей в интеграции социальной системы, рассматривал консенсус относительно ценностей как основной интегративный принцип в обществе. Поэтому основную задачу социологии он видел в анализе институализации образцов ценностных ориентаций в социальной системе (Парсонс 1998; 2002).

М.Вебер – основоположник «понимающей социологии» — выступал противником подобного подхода. По его мнению, смыслы находятся в ведении именно индивидуального сознания, с помощью их индивид интерпретирует действия других людей. Вебер анализировал уникальные смыслы индивидуального поведения и предложил понимать их с помощью выявления общих значений, которые люди придают своим и чужим действиям. (Вебер 1990).

А. Шюц использовал понятие «смысл» как ключевое понятие в своей трактовке социальной реальности. С его точки зрения, жизненный мир – это мир непосредственной человеческой деятельности, воплощение практических жизненных смыслов взаимосогласованного человеческого опыта (Шюц 2002; 2004). Для Шюца смысл связан в первую очередь с социальным измерением. Он теоретически обосновал наличие у смысла нескольких «измерений»: предметно-тематического, темпорального — как связи смысла действия с прошлым и будущим — и социального, связанного с мотивацией участников взаимодействия. (Головин 2016: 55).

Определенный вклад в развитие понятий, связанных с понятием смысла в социологии, внесли исследования П.Бергера и Т.Лукмана, а также исследования представителей символического интеракционизма и социологии повседневности (Бауман 2008; Бергер, Лукман, 1995; Блумер 2017; Гофман 2000; 2004; Мид 1994; ). В то же время Ж.Делез, Ю.Хабермас сомневались в возможности социологического познания и полного раскрытия сути смыслов с помощью верификации и операционализации (Делез 1998; Хабермас 2000; 2011).

В последнее время социологи отмечают методологический поворот в изучении смыслов. Дж. Александер предлагает перейти от рассмотрения смыслов как переменных, зависимых от внешних факторов (социальных институтов), к рассмотрению их как причин, формирующих объективные структуры и события реального социального мира (Александер 2013).

Среди отечественных исследователей, изучающих теоретические основы и разрабатывающих методологию изучения смыслов, следует отметить Ж.Т. Тощенко. С его точки зрения, качественную определенность смыслам дает концепция социологии жизни, а основное понятие этой концепции  - «жизненный мир»  - «своей сущностью выражает смысл жизни... и смысл в этом случае обозначает некую итоговую, ключевую совокупность показателей происходящих измененений социальной реальности» (Тощенко 2016: 8).

Попытка выявления главных смыслов жизни в рамках этого подхода была осуществлена в РГГУ во всероссийском исследовании «Жизненный мир россиян: эволюция форм участия в реализации государственных и общественных преобразований (1990-е – 2000-е годы)» (Жизненный мир…, 2016). Методология анализа смысла жизни построена “на выявлении основных целей-принципов современного россиянина, которые определяют сущность его реального сознания и деятельности, сопоставленных с социальным опытом» (Тощенко 2016: 11).

В построении объяснительной модели понятия «смысл жизни» социологи наталкиваются на трудности, связанные с выяснением истинных причин изменений в сознании и социальной практике людей, поскольку оперируют данными, характеризующими внешнюю часть социальной реальности. В отечественной социологии появлась концепция «смыслов-заменителей», которые позволяют скрывать истинные мотивы и намерения и, соответственно, истинные смыслы действий людей, социальных групп, общественных и политических институций, экономических акторов и манипуляторов общественным мнением (Шульц, Любимова, 2016). Используемые в социологии индикаторы и показатели не всегда дают возможность узнать, что является главным в жизненном мире человека, что определяет его качество, и, как следствие, определяет его жизнь.

Среди современных психологов изучающих смысл жизни в аспекте ее личностного восприятия, определения ее предназначения, поиска ее смысла в окружающем мире следует отметить Д.А. Леонтьева. Согласно его подходу, смысл жизни задается социальной общностью. Он определяется местом объекта в жизни субъекта, воплощается в структурах личности, определяет поведение субъекта по отношению к объекту (Леонтьев 1999). Смысл жизни как психическое образование изучал В.Э. Чудновский (Чудновский 1998; 2015).

Изучение смыслов было вне исследовательского интереса этнологии и социальной и культурной антропологии вплоть до недавнего времени. Социальная наука изучает и продолжает активно изучать смежные категории, такие, как мнения, объект-ориентированное отношение, а также ценности.

В философии учение о ценностях возникло  в эпоху Античности и разрабатывалось на протяжении всей истории духовной культуры. В западной философии и социальных науках в XIX -XX в. проблематика ценностей наиболее полно разработана в трудах таких западных философов и исследователей, как С. Александер, В. Виндельбанд, Н. Гартман, Гильдебранд Д., В. Дильтей, И. Кант, Г. Риккерт, А. Уайтхед, О. Шпенглер, Р. Перри, М. Шелер, М. Вебер, Т. Парсонс, К. Клакхон, Э. Кассирер, А.Тойнби, П. Сорокин, Э. Тоффлер, Р. Штерн, Р. Ингарден, Н. Решер, и др. Аксиологической проблематикой занималась и продолжает заниматься отечественная философия. Ценности изучаются в работах А.Ф. Анисимова, В.В. Розанова, Н.О. Лосского, М.С. Кагана, А.А. Гусейнова, ДА. Леонтьева, М.К. Мамардашвили, В.Н. Сагатовского, В.К. Шохина и др.

Социальные и культурные антропологи и социологи, как правило, изучают ценности в той аксиологической парадигме, в которой ценности рассматриваются в качестве феноменов, относящиеся к надсубъективной реальности. Со времен Дюркгейма и Вебера ценности понимаются как социальные нормы и регуляторы поведения, акцентируется надличностный характер ценностей, они рассматриваются как атрибут группы.

В определенный период развития науки ценностный подход к изучению культуры стал чрезвычайно популярен. Основу изучения ценностей в культурной антропологии заложили Клайд и Флоренс Клакхоны и Фред Стродбек в конце 40-х-начале 50-х гг. ХХ в. Клакхон первым среди этнологов, операционализировал понятие «ценность». Согласно его определению, «...ценности — это осознанное или неосознанное, характерное для индивида или для группы индивидов представление о желаемом, которое определяет выбор целей (индивидуальных или групповых) с учетом возможных средств и способов действия» (Klukhohn 1951: 395).

Ценности рассматривались как некие установки, действующие в качестве стандартов, посредством которых оценивается выбор. Клакхон также ввел в научный оборот понятие «ценностная ориентация». В дальнейшем ценностный подход разрабатывался в психологической антропологии, социальной психологии и кросс-культурной психологии в рамках исследований «основной личностной структуры», которые пришли на смену популярным в 1930-е гг. исследованиям национального характера. Стродбек и Клакхон сформулировали теорию базовых человеческих ценностей и ценностных ориентаций, которая утверждает, что людям присущи общие биологические характеристики, формирующие основу для развития культуры. Ценностные ориентации при этом определяются как логическим образом сгруппированные, сложносоставные принципы придающие направленность мотивам человеческого мышления (Kluckhon, Strodtbeck 1961).

Антропологи разработали методический подход к кросс-культурным исследованиям ценностей, предложили cобственный метод их систематизации, а также разработали специальный тест. Культура описывалась по заранее заданным параметрам, и предлагались несколько вариантов ответов на глобальные вопросы. Клакхон был первым, кто разделил ценности на «инструментальные», или относящиеся к средствам достижения цели, и на «ценности цели». Клакхона интересовали универсальные ценностные доминанты, а проблемы повседневной жизни в данном подходе рассматривались как полностью детерминированные глобальными ценностями.

В целом, в науке в то время доминировал подход, при котором личность рассматривалась как система ценностных ориентаций, аналогичных тем, что характеризуют культуру в целом, ценностные доминанты культуры и ценностные доминанты личности рассматривались как идентичные. Этнологи, в первую очередь, рассматривали индивида как носителя культуры или представителя группы, дающего информацию о коллективных ценностях, и, только во вторую очередь — о самом себе непосредственно. Впоследствии, культурные антропологи отказались от подобного смешения. Ф. Клакхон и Ф. Стродбек предполагали, что ценности «операционализируются» как конкретный выбор из определенного ограниченного числа возможностей, присутствующих в повседневной жизни человека. На основе полученных данных о выборе человеком определенной модели поведения в определенной жизненной ситуации делался глобальный вывод относительно, в частности, этоса данной культуры.

В различных исследовательских традициях сформировались очень разные взгляды на суть и происхождение ценностей. «Представители культуро-центрированного подхода считали, что коллективные ценности влияют на ценностную структуру индивида. Представители личностно-центрированного подхода утверждали, что, напротив, следует говорить о влиянии индивидуальных особенностей личностей, модальных в данной культуре, на формирование групповых ценностей» (Лурье 2004: 126). Для доказательства этого в кросс-культурных исследованиях активно использовались статистические методы и психометрические подходы.

Вопрос о возможном синтезе этих двух подходов встал в конце 1960-х годов в рамках символической антропологии. Ставя перед собой задачу разработать концептуальную модель взаимодействия между индивидуальными и групповыми ценностями, антропологи и социологи стали изучать процесс формирования индивидуальных ценностей и их модификации в соответствии с изменением социокультурного окружения. Была разработана теория символического интеракционизма, в рамках которой концепция ценностей  стала рассматриваться как центральная в системе человеческой личности, как база, на основе которой, человек как бы конструирует самого себя. Согласно теории символического интеракционизма, личностные ценности есть следствие сложного взаимодействия между индивидом и культурой.

Социальные (культурные) антропологи, как и специалисты других дисциплин, сталкивающихся с разнообразием культур, стремились к измерению и упорядочиванию этого разнообразия, к привязыванию этого разнообразия к определенным системам и осям измерений. Развитие математических методов и технологий открыло новые возможности для традиционной этнологии: она стала активно взаимодействовать с социологией и демографией. Ф. Клакхон и Ф. Стродбек впервые применили синтез новых методик и традиционного этнологического подхода. Данные опросов, проведенных в форме стандартизированного интервью, в котором респондентам предлагалось выбрать ответ из нескольких вариантов, подвергались проверке при помощи наблюдения и анализа поведения людей в реальной жизненной ситуации. Клакхон и Стродбек обосновали применение методик «жестких» формализированных опросов для исследования ценностей в сочетании с классическими методами социальной и культурной антропологии. Интерпретация результатов оставалась на совести исследователей, поэтому неизбежно вставал вопрос о корреляции количественного и качественного подходов в подобных исследованиях.

Ценностный подход в целом представляет собой изучение как бы горизонтального среза культуры, фиксацию статуса кво культуры. В результате применения этого подхода определяются современные ценности того или иного общества, изучается текущее состояние этого общества. В дальнейшем изучение ценностей в рамках культурной антропологии сконцентрировалось на эмпирических исследованиях, а также на развитии методик исследований и интерпретации данных, серьезного же теоретического развития в данной области знания не произошло. В последующее десятилетие в этнологии появилась новая научная парадигма, культура стала рассматриваться как когнитивный феномен, и «философский» подход к ценностям оказался замененным на методики, пришедшие из структурной лингвистики. Исследовательский фокус сместился с изучения ценностей в область изучения процессов восприятия (Лурье 2004: 130). Большую популярность приобрела концепция «картины мира» Р. Редфилда, из которой впоследствии развилась когнитивная антропология. (Redfield 1956). В отличие от ценностного подхода, изучение «картины мира» сосредотачивается на категориям, в которых описывает свою культуру ее представитель. Интерес исследователей с психологических аспектов постепенно смещается в сторону изучения когнитивных категорий и знаковых систем культуры. Культура все более начинает рассматриваться, как система моделей поведения человеческой группы.

Ценностный подход, зародившийся в этнологии, постепенно стал популярной областью исследования в социологии, психологии, а также таких дисциплин, как политология, маркетинг и т.д. Теоретическая основа и методологические принципы, разработанные К. Клакхоном и Ф. Стродбеком, продолжают развиваться и до сих пор не потеряли своей актуальности. Они легли в основу большинства подходов к изучению ценностей, в частности, на них основаны подходы М. Рокича и Ш. Шварца.

Теоретические разработки Рокича стимулировали интерес к ценностям в психологии. Он предложил свое определение ценностей и инструмент их измерения согласно своему пониманию ценностей как руководящих принципов жизни человека. Развивая идеи К. Клакхона, он разработал типологию ценностей (Rokeach 1973; 1979).

Социальные психологи, а вслед за ними социальные антропологи и социологи в настоящее время относят ценности к категории приобретенных поведенческих склонностей (Campbell 1963). Вслед за Дюркгеймом структуралистски ориентированные исследователи пришли к выводу, что большинство поведенческих склонностей возникает из групп-специфических структур, которые шаблонизируют объект-ориентированные отношения, ценности, мотивы, нужды и восприятия людей, принадлежащих к группе (см., например, Rokeach 1973, 1979; Schwartz 1992, 1997; Lazarsfeld, Berelson and Gaudet 1968; Campbell 1963; Hofstede 1980). Считается, что ценности достаточно стабильны, чтобы содержать в себе прошлые и будущие желания, чаяния и мотивы, управлять аттитюдом и перцепцией, определять опыт и подсказывать подходящее поведение. Таким образом, будущие и прошлые мотивы, восприятия и чаяния являются компонентами определенной относительно инертной системы ценностей. Ценности, с точки зрения структуралистов, настолько центральны для членов группы, что многие исследователи изучают ценности с целью понять саму группу. (см. Schwartz 1992; Hofstede 1980).

Ш. Шварц и В. Билски в конце 1980-х гг. предложили новый теоретический подход и свою методику изучения ценностей, которая показала себя эффективной при изучении ценностей и ценностных ориентаций как групп, так и отдельных индивидов, и, в силу своей универсальности, оказалась применима как для исследований ценностей в отдельно взятой культуре, так и для кросс-культурных исследований (Schwartz, Bilsky 1987; Schwartz 1994). Согласно их концепции, ценности – относительно стабильные верования, которые смешаны с аффектом. Люди применяют ценности, принятые в культуре, для того, чтобы определить, какое поведение является приемлемым и затем обосновать свой выбор перед другими. Ценности превосходят отдельные конкретные действия и направляют восприятие, оценку и поведение. Приоритеты ценностей влияют на то, как инвестируются и распределяются социальные и иные ресурсы в обществе, а также на то, как будет оцениваться какая-либо деятельность членов общества. Шварц выделил десять основных типов мотивации человека, которые, по его мнению, соответствуют основным типам ценностей, которые и определяют направленность, как  отдельных действий индивида, так и всей его жизненной активности. В результате эмпирических исследований была доказана универсальность ценностных типов, а также тот факт, что в большинстве культур люди применяют десять типов ценностей в качестве руководящих принципов жизни (Schwartz 1992). Изучение ценностей по методике Шварца проводятся в России (Карандашев 2004; Лебедева, Татарко 2007).

По инициативе Шварца создана Международная программа сравнительного кросскультурного изучения ценностей, которая действует и в настоящее время. Лонгитюдное кросс-культурное «Исследование мировых ценностей» (World Values Survey) ведется примерно в 100 странах посредством единого опросника методом face-to-face interview. Этот проект является крупнейшим из когда-либо осуществлявшихся академических некоммерческих кросс-культурных логнитюдных исследований ценностей. Данные, полученные в ходе опросов, и результаты их анализа находятся в открытом доступе на сайте WVS.

За всю историю изучения ценностей проведено множество национальных, общегосударственных и транснациональных исследований. (см., например, Hofstede 1980; Rokeach 1973, 1979; Reif and Inglehart 1991; Инглхарт 1997; Триандис 2007). Показано, что некоторые ценности всегда встречаются вместе в то время, как другие почти никогда не встречаются в одной группе. Атомизированных ценностей не существует. При исследовании ценностей изучают ценностные системы, которые также называют системами идеологий. Согласно такому подходу, группы, организации и культуры разделяют общие ценности, которые, в свою очередь, дают начало объектно-специфическим отношениям индивидов-членов группы, организации, культуры.

Не все исследователи разделяют подобные структуралистские объяснения. Функционалисты, интеракционисты, сторонники теории рационального выбора не разделяют мнения о том, что поведенческие предпочтения возникают из социльной структуры. Структуралистов обвиняют в излишней детерминистичности и неспособности объяснить множество существенных внутригрупповых различий. Наши ценности иногда могут быть несовместимы друг с другом, мы можем придерживаться взглядов, которые ценностная система нашей культуры не учитывает. Люди активно «перерабатывают» информацию и вполне способны к агентности в повседневной жизни. Структуралистский подход отвергает или упускает из виду существование агентности и индивидуальных комплексов личностных ценностей. Вместе с тем нельзя не признать, что все элементы нашей жизни и социальных отношений подчиняются мощным социальным силам и в большинстве ситуаций индивиды с разной степенью интенсивности связаны с группой (Bergman 1998: 86-87).

В течение нескольких десятилетий два этих подхода к изучению ценностей в социальных науках были конкурирующими и конфликтующими. В настоящее время исследователи в большей степени переключили внимание с исследования собственно ценностей и их систем на изучение специфических институтов, участвующих в воспроизводстве ценностей. Вместо того, чтобы решать, являемся мы автоматическим результатом социализации или же мы все-таки свободные агенты, исследователи изучают условия, которые в один период времени могут заставить нас стать автоматами в руках структурных сил, но в другое время позволяют проявляться нашей агентности, условия, при которых ценности направляют и нормируют наши мысли, чувства и поведение, а также условия, при которых мы можем выйти за рамки этих нормативных руководящих принципов.

Литература

Александер Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология. М., 2013.

Бабайцев А. Ю. Смысл и значение // Всемирная энциклопедия. Философия. М., Минск, 2001. С. 954–955.

Бауман З. Текучая современность. М., 2008.

Блумер Г. Символический интеракционизм. М., 2017.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. М., 1995.

Бердяев Н. А. Смысл творчества. М., 1916.

Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1923.

Вебер М. Избранные произведения. М. 1990.

Головин Н. А. К основам понятия смысла: актуализация вклада А. Шюца в теоретическую социологию / Социология жизни: теоретические основания и социальные практики. М. 2016.

Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М. 2000.

Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. М. 2004.

Гуссерль Э. Картезианские размышления. М. 2001.

Делёз Ж. Логика смысла / Пер. с фр. М., Екатеринбург. 1998.

Длугач Т. Б. Здравый смысл как философская идея французских просветителей // Философские науки. 2015. № 9. С. 127–140.

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М. 1991.

Жизненный мир россиян: 25 лет спустя (конец 1980-х – середина 2010-х гг.) / Под ред. Ж. Т. Тощенко. М. 2016.

Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Полис. М. 1997. № 4. С. 6-23.

Зеленкова И. Л. Проблема смысла жизни: опыт историко-этического исследования. Минск, 1988.

Карандашев В.Н. Методика Шварца для изучения ценностей личности: концепция и методическое руководство. Спб. 2004.

Лебедева Н.М., Татарко А.Н. Ценности культуры и развитие общества. М. 2007.

Леонтьев Д. А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М., 1999.

Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. – М., 2004.

Межуев В. М. Ценности и смыслы в контексте культуры // Международные Лихачевские научные чтения. Глобализация и диалог культур. Избр. доклады (1995–2015). СПб., 2015. С. 802–805.

Мид Дж. От жеста к символу / Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1994.

Сорокин П. А. Общество. Культура. Личность. М., 1993.

Тощенко Ж. Т. Жизненный мир и его смыслы // Социологические исследования. 2016а. № 1. С. 6–17.

Тощенко Ж. Т. Социология жизни. М. 2016б.

Триандис Г. Культура и социальное поведение. М. 2007.

Трубецкой Е. Н. Избранное. М. 1995.

Франк С. Л. Духовные основы общества // Русское зарубежье. Л. 1991.

Франкл В. Е. Человек в поисках смысла. М., 1990.

Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1998.

Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002.

Рассел Б. Исследования значения и истины. М., 1999.

Хабермас Ю. От картин мира к жизненному миру. М., 2011.

Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева. М., 2000.

Чудновский В.Э. Смысл жизни и судьба человека // Общественные науки и современность. 1998, № 1. С. 175-183.

Чудновский В.Э Смысл жизни: некоторые итоги и перспективы исследований // Психологижурнал. 2015. Т. 36. № 1. С. 5–19.

Шрейдер Ю. Смысл // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001. Т. 3. С. 576–577.

Шульц В. Л., Любимова Т. М. Тайные языки как конструкты социальной реальности // Социологические исследования. 2016. № 6. С. 3–13.

Шюц А. Избранное: мир, освященный смыслом / Сост. и пер. Н. М. Смирновой. М., 2004.

Шюц А. Смысловая структура повседневного мира. Очерки по феноменологической социологии. М., 2002.

Baumeister R. Meanings of Life. New York: Guilford Press.1991

Bergman M. A Theoretical Note on the Differences between Attitudes, Opinions, and Values // Swiss Political Science Review. 1998. № 4(2): 81-93.

Сampbell D. Social Attitudes and Other Acquired Behavioral Dispositions / Psychology: A Study of a Science. Vol.6. New York: McGraw-Hill. 1963.

Hofstede G. Culture’s Consequences: International Differences in Work-Related Values. Beverly Hills. CA: Sage. 1980.

Kluckhohn C. Values and value-orientations in the theory of action: An exploration in definition and classification. / Toward a general theory of action. Cambridge, Mаss: Harvard University Press. 1951.

Kluckhohn C., Strodtbeck F.L. Variation in Value Orientations. Evenston, Ill, Elmsford, New York: Row Peterson, and comp.1961.

Lazarsfeld P., Berelson B.,Gaudet B., Gaudet H. The People’s Choice. New York: Columbia University Press. 1968.

Redfield R. Peasant Society and Сulture. An Anthropological Approach to Сivilization. Chicago: The University of Chicago Press, 1956.

Reif K., Inglehart R. Eurobarometer: The Dynamics of European Public Opinion. Basingstock: Macmillan. 1991.

Rokeach M. The Nature of Human Values. New York: Free Press. 1973.

Rokeach M. Understanding Human Values: Individual and Societal. New York: Free Press. 1979.

Schwartz S.H. Universals in the Content and Structure of Values// Advances in Experimental Social Psychology. New York: Academic Press. 1992. Vol 25.

Schwartz S.H., Bilsky W. Values and Personality// European Journal Of Personality, 1994, Vol.8, Issue 3: 163-181.

Schwartz S.H., Bilsky W. Toward a Universal Structure of Values // Journal Of Personality and Social Psychology. 1987. № 53: 550-562.

 

Наталья Владиславовна Крюкова, преподаватель Учебно-научного центра социальной антропологии РГГУ, аспирантка Института этнологии и антропологии РАН, Москва, Россия, nkryu@mail.ru.