29-03-2024
[ архив новостей ]

Первое пленарное заседание

  • Автор : Н.В. Корниенко, В.В. Тихонов, В.Б. Аксёнов
  • Количество просмотров : 2012

Н.В. Корниенко (Москва)

 

Русская литература в годы Великой Отечественной войны

 

В докладе были сформулированы основные проблемы изучения литературы военных лет – источниковедение и текстология. Основываясь на опыте комментирования дневника Вс. Вишневского, Н.В. Корниенко показала уникальность этого документа, его значимость и для историков, и для филологов. Удивительными историческими документами являются письма военных лет и записные книжки, которые составляют огромный пласт источников, требующих изучения и введения в научный оборот. На материале рассказов Платонова и лирики Ахматовой военных лет Н.В. Корниенко обозначила свод текстологических вопросов, необходимость освобождения произведений от редакторской правки цензурного характера, сопровождавшей тексты военных лет на протяжении всего советского периода нашей истории. Важной историко-литературной темой является изучение литературного процесса 1941–1945 гг., основных дискуссий этих лет об изображении советского офицера, о традициях Л. Толстого в военной прозе, о русском и советском патриотизме и т.д. Русская литература в годы Великой Отечественной войны, по признанию Н.В. Корниенко, еще ждет своего изучения и осмысления. Как отмечал А. Твардовский, эту войну отличала от других войн и военных кампаний «глубина всенародно-исторического бедствия и всенародно-исторического подвига».

 

Наталья Васильевна Корниенко, член-корр. РАН, д.ф.н., зав. Отделом новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья, Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН

 

 

В.В. Тихонов (Москва)

 

Жизнь после смерти: герои Великой Отечественной войны в послевоенной политике памяти

 

Героика Великой Отечественной войны как культурно-идеологическое явление тесно связана с культом героев, распространенным в советском обществе в 1920–30-е гг. В годы войны к подвигам официальная пропаганда подходила инструментально. Пропагандировались «актуальные подвиги» и конструировались «подвиги-символы», заслонившие собой множество реальных героических поступков конкретных людей. Первоначально в пропаганде доминировала жертвенная героика, но затем, по мере нарастания успехов РККА, на первый план вышла героика победителей. В послевоенное время герои Великой Отечественной войны стали во многом определять политику памяти. Первоначально их образы должны были подкреплять «сталинский миф». В 1950-е гг. формируется общий канон описания войны: «Мощь народа, героизм армии, руководство партии». В годы оттепели в героический нарратив вносятся трагические черты. Расширяется перечень героев, которых раньше заслоняли герои-символы. Проходит масштабная мемориализация войны, в которой переплетается низовая инициатива и официальная идеология. В 1970-е гг. складывается «брежневский миф» войны: в героический нарратив вписывается действующее руководство Советского Союза. Формируется строгий канон описания подвигов, который оказывается ближе к соцреалистической литературе, чем историческим документам. Во время перестройки происходит активная критика официальной версии истории Великой Отечественной войны. Одним из объектов критики становятся официальные версии подвигов-символов.         

 

Виталий Витальевич Тихонов, д.и.н., в.н.с., Институт российской истории РАН

 

В.Б. Аксёнов (Москва)

 

Первая мировая война и ожидание Апокалипсиса: эсхатологические страхи, политические слухи и художественные образы

 

В докладе были рассмотрены эсхатологические настроения подданных Российской империи в период Первой мировой войны, выразившиеся в устных слухах, письменных текстах, визуальных образах. Автором отмечено появление в крестьянской среде предсказаний о приближающемся Апокалипсисе накануне войны, распространение мотива «железного мира», что, в частности, привело к демонизации как сельскохозяйственных машин, так и военной техники (в первую очередь, аэропланов). Интерпретация войны как божьей кары предполагала наличие вины царской семьи, что способствовало появлению абсурдных слухов о распутстве цариц (образ Вавилонской блудницы), а также о бегстве Николая II из дворца по подземному ходу в Германию. Распространялись слухи о том, что Антихрист – это Николай II. При этом эсхатологические настроения выражались и в позитивной форме: в частности, среди крестьян ходили слухи, что Антихрист даст им землю. В визуальном пространстве одним из ярчайших примеров конфликта пессимистической и оптимистической эсхатологии стала картина В. Кандинского «Москва. Красная площадь», завершенная накануне революции 1917 г.

 

Владислав Бэнович Аксёнов, к.и.н., с.н.с., Институт российской истории РАН

(Голосов: 3, Рейтинг: 3.25)
Версия для печати

Возврат к списку