Н. М. Шуйская (Москва)

«Гонимый рока самовластьем …»
(К проблеме эмиграции в современной арабской прозе)

Об актуальности темы говорит тот факт, что ныне по миру «бродят» десять с половиной миллионов выходцев из арабских стран. Дискурс об эмиграции современные арабские прозаики (конкретно сирийско-ливанские, иракские, суданские) воспроизводят амбивалентно: судьбы одних героев складываются в новых отечествах удачно, другие несчастны. Смыслы, которыми «нагружена» эмиграция в современной арабской художественной литературе, это трудности эмигрантской доли в чужой этнокультурной общности, острота проблемы сохранения/утраты национальной идентичности ‒ ассимиляция/аккультурация, конфликт поколений, различия между опытом жизни в эмиграции мужчин и женщин и др. Но подавляющее большинство героев решается на эмиграцию в буквальном смысле «по жизненным показаниям», спасаясь от войны или угроз расправ над ними или членами их семей. Эмиграция становится средством «экзистенциальной» защиты. По этой причине однозначно негативной окрашенности дискурс об эмиграции не имеет. Возможно, в рассмотренных сочинениях авторы конструируют новую арабскую идентичность в глобальном мире, и их произведения причастны к созданию своего рода «культуры изгнания».

Наталья Михайловна Шуйская, к.ф.н., МГИМО (У) МИД России

 

 

А. М. Багиров (Москва)

Текстологические сравнения переводов газели Низами «Амаде буд» («Пришла») –
на азербайджанском и русском языках

В области переводоведения существует устойчивое мнение, что произведения классиков время от времени, как минимум, через каждые 50–60 лет надо переводить на другие языки. Мол, филологическая наука развивается, а переводы как бы устаревают, необходимо их регулярно обновлять новыми переложениями. Бесспорно, в этом тезисе есть большая доля вероятности, но и наверняка, он не является абсолютной правдой последней инстанции. Как раз в данной статье целью моих попыток является изучение распространённого подхода к классической восточной поэзии в нашей стране и на постсоветском культурном пространстве. Для выявления всех тонкостей и подробностей вышеназванной тематики мною проводилось текстологическое сравнение на трёх языках: персидском, азербайджанском и русском, на конкретном примере газели «Амаде буд» (آمده بود) – «Пришла» гениального азербайджанского поэта Низами Гянджеви (1141–1209) в переводах поэтов-переводчиков Джафара Хандана (1911–1961) на азербайджанский язык и Арсения Тарковского (1907–1989) на русский язык. Исследуемые переводы явно позволяют, смело утверждать, что тезис «о необходимости периодического перевода классической поэзии» не всегда оправдан. Как на Руси говорят: «от добра – добра не ищут». Если классические переводы осуществляются очень талантливыми поэтами, которые освоили в переводческом искусстве весь букет поэтического мастерства, то этому литературному событию остаётся только радоваться, с признательностью их беречь и передавать сделанные высокопробные шедевры из поколения в поколение, как адекваты бессмертных классических образцов.

Абузар Мусаевич Багиров, д.ф.н., Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН, МГИМО (У) МИД России

 

Хана Яфиа Юсиф Джамиль (Санкт-Петербург)

Персидские заимствования в иракском диалекте

Язык представляет собой живую, постоянно меняющуюся и адаптирующуюся к современным реалиям систему. Контакты с соседними народами через торговлю, культуру, религию, туризм, науку, войны способствовали проникновению в язык заимствованных слов. Арабский литературный язык также восприимчив к иностранным заимствованиям, однако гораздо большее количество новых слов было заимствовано в его диалекты, в частности, в иракский диалект, чему способствовали соседство с Персией и Турцией, а также колониальное влияние. Активное заимствование новых слов из персидского языка объясняется не только географической близостью Ирака и Ирана, но и религиозным влиянием: крупнейшие шиитские святыни – Наджаф и Кербела – расположены в Ираке, и многие иранцы-шииты стремятся их посетить. В иракском диалекте существуют дополнительные в сравнении с литературным арабским языком фонемы: ч и г. Они регулярно встречаются в заимствованных из персидского языка словах.

Хана Яфиа Юсиф Джамиль, к.ф.н., Санкт-Петербургский государственный университет

М. М. Репенкова (Москва)

Архитектоника романа ХаканаГюндая «Вред»

Х. Гюндай – известный современный турецкий беллетрист, автор нашумевших романов «Кинйяс и Кайра» (2000), «Выродок» (2003), «Вред» (2009), «Мало» (2011), «Еще» (2013). Архитектоника романа «Вред» определяется обратной нумерацией глав. Главы от десятой до нулевой представляют собой записи солдата срочной службы Асиля Конушту о последних шести месяцах его пребывания в армии, во время которых он совершает преступление и попадает в тюрьму. Асиль пишет от своего лица и от лица реального политического деятеля Зии Хуршита (1892–1926), являвшегося к нему во время его боевых дежурств и рассказывающего о своей жизни, об участии в покушении на главу государства Ататюрка. Не сразу становится понятно, что приходы Зии Хуршита происходят в воображении Асиля. Главы от нуля до минус 23 – это главы тюремного заключения солдата, во время которого он продолжает записи от третьего лица: Асиль сидит в одиночной камере и мысленно посещает Зию Хуршида в 1926 г. Он умоляет его сдаться властям и не совершать покушение на Ататюрка. Видения солдата объясняются его психическим нездоровьем, обострившимся из-за тяжелых условий службы на востоке Турции, нанесшим ему непоправимый вред.

Мария Михайловна Репенкова, д.ф.н., Институт стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова

 

Е. А. Кривец (Москва)

Египетская самобытность:
концепции христианских и мусульманских авторов

Утратив независимость, забыв язык, сменив религию, современные египтяне обращаются к своим истокам и называют себя египтянами, потомками тех древних египтян, которые создали великую культуру. И христианские и мусульманские авторы, выделяя различные понятия в определении национальной самобытности, признают ее существование в настоящее время. Самобытность заключается в национальном сознании и выражается в осознании единства исторической судьбы египетского народа.

Елена Алексеевна Кривец, к.и.н., Институт востоковедения РАН

 

 

М. Л. Рейснер (Москва)

Любовно-романический нарратив в персидской поэзии XI-XV вв.:
к проблеме жанровых маркеров

Процесс складывания канона персидского любовно-романического эпоса можно разделить на три этапа, отмеченные накоплением устойчивых жанровых признаков (маркеров). Они относятся и к области содержания (набор мотивов, сюжетных ситуаций, персонажей), и к области организации текста (наличие несюжетных вставок, монологов, диалогов, соотношение повествования и описания). Первый этап, подготовительный, включает весь корпус любовных сюжетов эпопеи «Шахнаме» Фирдоуси (рубеж X и XI вв.). На втором этапе, охватывающем XI в., появляется первая персидская поэтическая обработка арабского сказания, заимствованного из ‘узритской лирической и нарративной традиции, в которой отразились представления об индивидуальной любви, а любовная лирика была основой предания. Благодаря усвоению этой традиции сюжеты разного происхождения, в том числе местные, насыщались заимствованиями из репертуара газели. Стандартная ситуация заочной влюбленности развивалась за счет описания красоты объекта любви. На третьем этапе в XII в. формирование канона завершается и все маркеры, обретя статус постоянных, становятся объектами авторского варьирования.

Рейснер Марина Львовна, профессор, д.ф.н., Институт стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова

 

К. Т. Осипова (Москва)

Картина мира начала XVIII века в воспоминаниях о путешествии
из Алеппо в Париж Ханны Дийаба

«Из Алеппо в Париж: путешествие ко двору Людовика XIV» Ханны Дийаба (ок. 1688 – вторая половина XVIII в.) – ценный памятник позднесредневековой арабской литературы. Это редкое для своего времени описание путешествия в «страну франков», в основе которого лежал не практический интерес, а желание пытливого юноши «посмотреть мир». Воспоминания Х. Дийаба, написанные через полвека после совершенного путешествия, в основном интересовали исследователей в контексте изучения цикла «1001 ночи». Однако структурным и жанровым особенностям уделялось мало внимания. Маршрут путешествия Х. Дийаба выглядел следующим образом: горный Ливан, монастыри Кипра, Египет, Триполи, о. Джерба, Сус, Хаммамет, Корсика, Ливорно, Генуя, Марсель, Лион, Париж, Измир, Стамбул. Произведение содержит фактурный материал о культуре повседневности на Ближнем Востоке, в Северной Африке и центральной Европе. Описанные Х. Дийабом явления жизни чужих стран можно объединить в следующие группы: гастрономическая культура, внешний вид людей, архитектура, нормы поведения. В данном докладе мы предлагаем рассмотреть явленную Х. Дийабом картину мира, а также проанализировать представление о себе в этом.

Кристина Тиграновна Осипова, к.ф.н., Институт стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова

 

 

 

Г. И. Халлиева (Ташкент, Узбекистан)

«Шахид-и Икбаль» («Свидетель счастья») рукопись хорезмского поэта XIX века Агахи

«Шахид-и Икбаль» («Свидетель счастья») ― историко-художественное произведение, принадлежащее перу хорезмского поэта XIX века Агахи, единственная рукопись (автограф) которого хранится в фонде Института восточных рукописей РАН. Эта рукопись была передана российским востоковедом А. Л. Куном в Азиатский музей (Санкт-Петербург) в 1890 году. Под псевдонимом Агахи был известен поэт, историк, переводчик и государственный деятель Хорезма Мухаммед Риза (1809-1874). В Институте восточных рукописей Санкт-Петербурга имеются все самостоятельные и бóльшая часть переводных трудов Агахи. Сочинения Агахи, несмотря на свое выдающееся значение для истории Хорезма, пока не получили достаточного освещения в научно-исследовательской литературе. Хроника «Шахид-и Икбаль» посвящена периоду правления Саида Мухаммеда Рахим хана II (1844-1910), просвещенного покровителя хорезмской науки и искусства. Он впервые ввел литографское издание книг (1874). По его инициативе был создан ряд поэтических антологий. «Шахид-и Икбаль» представляет собой запись современника о совершавшихся на его глазах событиях с 1864 по 1872 гг.

Гульноз Искандеровна Халлиева, д.ф.н., Узбекский государственный университет мировых языков

 

А. А. Мокрушина (Санкт-Петербург)

Арабская критика о романе-антиутопии «Вторая война собаки» Ибрагима Насраллы

На сегодняшний день большинство арабских антиутопий создано египетскими авторами. Это связано, по-видимому, с тем, что литература Египта – наиболее передовая по сравнению с литературами других арабских стран на протяжении XIX-XX веков – всегда отличалась большей восприимчивостью к новым формам и жанрам. Кроме того, значительные изменения, произошедшие в стране в последние годы, обеспечили дополнительный литературный стимул для египетских прозаиков. Тем более интересной представляется антиутопия «Вторая война собаки» под авторством палестинского автора Ибрагима Насраллы. Несмотря на то, что роман был отмечен престижной премией Арабский Букер, мнения критиков и читателей по поводу него разделились. Так, подчеркивая мастерский стиль автора, а также интересную общую идею романа, критики отмечают нелогичность сюжета и чрезмерное внимание к деталям.

Амалия Анатольевна Мокрушина, к.ф.н., Санкт-Петербургский государственный университет

 

М. В. Николаева (Москва)

130-летний юбилей арабского классика ХХ в. Михаила Нуайме

Юбилей арабского классика ХХ в. Михаила Нуайме (22.11.1889 - 28.2.1988) отмечен в ноябре 2019г. Международной научной конференцией ФГСН РУДН и Ливанского дома в Москве российских и арабских дипломатов, востоковедов, общественных и религиозных деятелей. Восприятие природы человека в глобальном пространстве мироздания и в рамках конкретного социума обусловлены духовным процессом становления личности Нуайме в контексте воздействия русской литературы и наследия Л. Н. Толстого, в рамках восточной духовной традиции осмысления метафизического и нравственного аспектов межконфессионального взаимодействия, бытия мира природы и человека в бесконечности Абсолюта. Синтез религиозных традиций в художественной прозе писателя восходит к древним религиозно-философским системам Арабского Востока. Идея метафизического космизма Нуайме, восприятие индивидуальной сущности личности как микрокосма в безграничном пространстве мироздания отражает его уникальное понимание православного христианства, вобравшего в себя толстовское учение о нравственном пути совершенствования человека на базе углубленного погружения в традиции суфийского мистицизма.

Мария Владимировна Николаева, к.ф.н., Институт Востоковедения РАН