Иванов А.В
Торможение агрессии в природе и в примитивных обществах1
Иванов А.В.,
Кандидат исторических наук, младший научный сотрудник Федерального Института Медиации, старший преподаватель Учебно-Научного Центра Социальной Антропологии Российского Государственного Гуманитарного Университета (УНЦСА РГГУ), Москва, Россия,
Alex.freeday@gmail.com.
Аннотация: В статье будет подвергнут анализу столь важный фактор конфликта, как биологическая природа агрессии, и попробуем понять способы примирения, существующие в дикой природе и в простейшем человеческом сообществе охотников и собирателей. Мы ознакомимся с наблюдениями биологов за поведением некоторых биологических видов и с заметками этнографов относительно традиций таких человеческих сообществ, какие принято называть примитивными в значении степени развития их материальной культуры. Полагаю, мы сможем продемонстрировать усложнение методов избегания агрессии по мере усложнения отношений внутри биологических видов, и покажем, как культура, присущая человеку, способна детерминировать уровень конфликтности и агрессии.
In this paper we analyze such an important factor of any conflict as a biology of the aggressive behaviour, and we try to understand the methods of reconciliation that exist in the wild nature and in the societies of hunters and gatherers; in order to do this we cast a glance on biologist’s observations and on ethnography’s materials considering the traditions of the simplest human societies. I hope we could demonstrate that the complexity of these methods is increasing together with the complexity of relations among biologic species, and could show how the human’s cultures are able to determine the level of proneness to conflict and to aggression.
Ключевые слова: агрессия, примирение, медиация, территориальность, охотники-собиратели.
Введение
Сегодня вопросы, связанные с межэтническими конфликтами, становятся исключительно важными. О столкновениях на межэтнической почве боятся говорить, поскольку даже сами разговоры предполагают поиск виновной стороны, а ее здесь не существует. Мы последуем этой разумной позиции и предложим читателю взглянуть на конфликт и на возможность примирения после конфликта как на результат такого простого, но весьма динамичного явления, как агрессия, присущая в той или иной степени всему живому.
Не стоит лишний раз подчеркивать актуальность рассматриваемого вопроса, и действительно, деструктивные аспекты человеческого поведения касаются не только столь несовершенных структур, полиция и суды, но и более гибких институтов, таких как религия и медиа. Мы порицаем агрессию, но таковы ценности только небольшой, скажем цивилизованной части населения планеты. Благодаря нормам христианства и европейской философии, в целом гуманистической, мы обычно стыдимся выставлять себя излишне доминантными и редко рассматриваем агрессивность и силу как способ добиться чего-то желаемого, но такое положение существует не везде. В традиционных обществах брутальность, мужественность и бесстрашие нередко являются теми ценностями, которые выстраиваются системой инициаций, возрастных классов, общих домов, тайных обществ, способами, существующими независимо друг от друга в самых различных обществах в самых различных частях света2.
Но агрессия, каков бы ни был ее уровень, нуждается в регулировании, и количество культурных способов, вероятно, обратно пропорционально уровню агрессии, т.е. чем больше существует способов тормозить агрессию, тем ниже будет ее уровень и наоборот. Мы рассмотрим способы, помогающие регулировать отношения внутри некоторых в первой части статьи; во второй части мы рассмотрим экологические условия, в которых до сих пор существуют охотники и собиратели на примере культур бушменов Калахари и аборигенов Австралии.
Биология агрессии и возможности ее контроля
Агрессия как таковая бесспорно существует в животном мире, и все мы знаем, что собака агрессивнее кошки, и способы ее регулирования агрессии между видами ограничены самой природой — сильный нападает, слабый спасается, но это никак не объясняет проблем человека, поскольку это проблемы внутри одного вида. «У нас есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях культурно-исторического и технического развития. Но перспектива побороть эту опасность отнюдь не улучшится, если мы будем относиться к ней как к чему-то метафизическому и неотвратимому; если же попытаться проследить цепь естественных причин ее возникновения — это может помочь» [4, c. 18].
К.Лоренц написал целую книгу о внутривидовой агрессии у различных видов существ, начиная с рыб, чье поведение он внимательно изучал, и в последствии его наблюдательность была вознаграждена Нобелевской премией по физиологии и медицине3. Он полагает, что агрессия является инстинктом, направленным на сохранение вида [4, c. 28], той энергией, которая заставляет животное двигаться (up and doing), если, конечно, оно здорово, и его книга доказывает этот тезис. Мы не сможем следовать за всеми мыслям великого этолога, но некоторые из приведенных им фактов настолько красочно иллюстрируют цели агрессивного поведения и способы контроля над ним, что знать их было бы интересно.
Двигаясь от простого к сложному, мы рассмотрим внутривидовую агрессию у видов, не способных к длительной кооперации. Так, аквариумные рыбки чрезвычайно жестоки ко всем рыбам, схожим с ними по форме и расцветке, а семейная пара является наиболее мощной боевой рыбьей единицей. В аквариуме они постоянно атакуют всех прочих рыб своего вида до момента, пока не появится другая пара, способная им противостоять, и тогда они либо делят территорию аквариума, либо, если он слишком мал, выживает сильнейшая пара. Агрессия, очевидно, преследует цель охраны пространства и ресурса, и «наиболее благоприятным является по возможности равномерное распределение особей вида в жизненном пространстве, в котором этот вид может обитать. В терминах человеческой деловой жизни — если в какой-нибудь местности хотят обосноваться несколько врачей, или торговцев, или механиков по ремонту велосипедов, то представители любой из этих профессий поступят лучше всего, разместившись как можно дальше друг от друга4» [4, c. 18].
Противодействие такого рода создает участок территории, но и на существующей уже территории агрессия никуда не исчезает, и противостояние на границах зон с врагами-соседями использует эту энергию с пользой для вида. В отсутствии противника агрессия направляется на партнера, и аквариумные наблюдения К.Лоренца это достоверно демонстрируют, а картина утреннего аквариума с плавающей вверх брюхом самкой не раз появляется на страницах его книги5.
Перенаправление агрессии чрезвычайно важно, и здесь появляется механизм ее регулирования — стараются найти объект для замещения. Это свойственно и аквариумным рыбам: «рыбу-бабочку, которая за неимением сородичей выбирала себе в качестве замещающего объекта рыбу близкородственного вида, или же спинорога, который в аналогичной ситуации нападал даже не только на спинорогов других видов, но и на совершенно чужих рыб, не имевших ничего общего с его собственным видом, кроме раздражающего синего цвета» [4, c. 30] Схоже поступают и многие люди, вымещая свою агрессию на слабых и на животных, а порой и на неодушевленных предметах6.
Новые способы используют виды, способные кооперироваться. Нам известны косяки рыб и стаи птиц; причины такой организации в общем понятны — вероятно, плотный косяк рыб или стая птиц создают иллюзию большого объекта и не привлекают хищника, а если он все же атакует, то ему сложнее сконцентрироваться на одной цели, так коршун теряет возможность эффективно нападать внутри плотной стаи скворцов. Внутривидовая агрессия здесь внешне отсутствует, но, сравнив косяк рыб со стадом бизонов или антилоп с их битвами самцов, уже нетрудно представить себе своеобразный турнир самцов селедки в удобный для этого день. Происходит естественный отбор и уровень агрессии является мерой этого отбора.
Хорошим регулятором у таких видов является иерархия, и она существует даже в косяке рыб, но очевиднее проявляется у более развитых видов. У птиц этот порядок хорошо заметен и служит он, как полагает К.Лоренц, на благо единства коллектива, так галка высокого ранга всегда вступает в бой на стороне слабейшего, что вполне соответствует рыцарскому принципу «Место сильного — на стороне слабого» [4, c. 26].
У млекопитающих иерархия внутри сообщества (стаи, табуна и пр.) усложняется и влечет за собой усложнение способов контроля поведения, так у близкого к человеку шимпанзе все обучение происходит только путем подражания наиболее авторитетным членам стаи. Это создает правила поведения каждого члена сообщества в отношении любого другого, и многие инстинкты он вынужден либо совершенно подавлять, либо ритуализировать, т.е. происходит то, что «некоторые действия в процессе филогенеза утрачивают собственную, первоначальную функцию и превращаются в символические церемонии» [4, c. 32]. Схожие выводы сделал Я.Бадридзе, два года наблюдавшей группу волков: «Молодые часто дерутся, сначала до крови доходит; а потом они обучаются ритуализировать агрессию — года в полтора, когда молодые входят в социальную систему старших. У взрослых состояние агрессии тоже есть — но оно ритуализируется. Я могу клыки показать, схватить — но царапины не останется. Это очень важно... Если волчата недоедают, они вырастают психически больными, возбудимыми — и у них агрессия не ритуализируется, всегда остается реальной» [2].
В этих двух факторах, связанных друг с другом, в иерархии и в ритуализированном поведении мы обнаруживаем еще два регулятора агрессии, и мир животных полон примеров, это и жесты покорности, и натравливание через плечо, и триумфальная песня. Натравливание особенно ритуализирует агрессию, и пример К.Лоренца с кряквой красочно это иллюстрирует. Приглашая селезня к партнерству, кряква как бы предлагает ему сразиться с другим селезнем, указывая на того клювом, и селезень, если он согласен на такое предложение, выполняет некоторые ритуальные движения, означающие готовность к бою, но лишь готовность. Схожим способом ритуализируют свою агрессию и более развитые виды, включая приматов и человека.
Обнаруживаются три способа: переадресация, что мы видели у одиночных видов, и ритуализация и иерархия — у коллективных. Люди, очевидно, используют все три, но предлагают и четвертый, назовем его культурой. В нашем распоряжении есть некоторые факты, имеющие отношение к культурному регулированию уровня агрессии в простейших обществах охотников и собирателей.
Охотники-собиратели
Охота и собирательство использовались людьми очень длительный период, с древнейших сапиенсов до неолитической революции. Лишь последние 12 тыс. лет люди живут большими группами и контролируют свою территорию, до этого на протяжении двухсот тысяч лет7 это были бродячие группы, постепенно заселившие весь мир8. Вероятно, это были люди, чем-то похожие на современные нам группы охотников, которых насчитывается не так уж мало, во всяком случае мы до сих пор обнаруживаем их везде в мире, кроме Средиземноморья и тихоокеанской Азии — мест появления земледелия. Это многие племена языковой группы же в Южной Америке, нумик-язычные шошоны в Северной Америке, бушмены, пигмеи и хадза Африки, некоторые племена Индии и Юго-Восточной Азии, охотящиеся в основном на обезьяну, и, разумеется, австралийские аборигены. Дж.Вудборн, крупный специалист в этой области, считает, что охотники и собиратели это «те, кто пользуется ресурсами дикой природы»9 и кто использует «немедленный обмен»10 (Woodburn 1982), т.е. они употребляют эти «ресурсы» сразу, как получают их и не склонны делать запасов.
Наиболее полная работа по охотникам-собирателям на русском языке «Колено Исава» написана О.Ю.Артемовой, по этим народам проводятся международные конгрессы и доступна обширная литература. Ограничиваясь целями нашей работы, мы используем материал по одной группе народов — бушменам южной Африки, и попробуем рассмотреть их уровень агрессии и традиционные пути ее контроля.
Работ по агрессии в обществах охотников относительно немного, что компенсируется их высоким качеством, и, помимо упомянутых публикаций мы будем ссылаться ниже на труды В.А.Шнирельмана (1992) и А.А.Казанкова (2002), а также на собственный опыт среди ченчу, охотников из Центральной Индии. Первая работа учитывает данные всей англоязычной литературы и в частности гипотезу о зависимости понятий ресурса и территории, предложенную Р.Дайсон-Хадсон и Э.Смитом на материалах по шошонам из Невады. Они обнаружили сходное поведение в различных группах охотников и, проведя некоторые сравнения, предположили, что «наличию обильных и естественных предсказуемых ресурсов ... соответствует наличие территориальной схемы использования ресурсов ... а скудным и непредсказуемым ресурсам соответствует отсутствие территориальности» [3, c. 18].
Насколько нам уже известно из аквариума, территориальность означает внутривидовую агрессию, тогда как отсутствие территориальности предполагает скорее «внешневидовую». Взглянем на это более предметно.
Бушмены пустыни Калахари. Бушмены11 — это не научный термин, а популярное название большой группы кунг, говорящих на койсанских языках (со щелкающими согласными). Эти люди имеют очень низкий рост, до 150 сантиметров, кожа имеет красноватый оттенок и имеет склонность к преждевременному образованию морщин. Основные занятия — охота и собирательство, хотя в настоящий момент некоторые группы попали под влияние соседей и работают по найму.
Бушмены известны своим мирным нравов и практически полным отсутствием конфликтов между группами или внутри них. Разумеется, распри встречаются и у них, и существует статистика, что в период с 1930 по 1950 гг. в одном из районов было убито 9 бушменов [9, c. 182]. Здесь немаловажно, что бушмены пользуются отравленными стрелами и любому из них убить человека совсем нетрудно, достаточно просто попасть в него стрелой, А.А.Казанков полагает, что длительная история взаимоотношений между бушменами научила их настолько хорошо регулировать свою агрессию именно вследствие ее фатальности, причем вполне возможно для обоих участников конфликта.
Территориальность у бушменов, если говорить о них в общем, прослеживается через два необходимых для жизни ресурса: воды, а источников в пустыне немного, и еды, известной под общим словом вельдкос, возможно от бурского вельд, означавшего поле травы со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Каждая семейная группа (существует много терминов для описания этой социальной единицы, обычно их называют бэндами, хотя сами бушмены говорят н//абеси) состоит из людей, связанных узами родства (билатерального, т.е. по обоим родителям) и свойства, и каждый н//абеси имеет равный доступ к ресурсам их территории, вельдосу, или, как говорят сами бушмены, н!оре [3, c. 40]. Подобную эгалитарность уже трудно объяснить отравленными стрелами, но легко особенностями экологии пустыни. «Даже в нормальные годы распределение осадков в Калахари несбалансированно; обширные районы могут быть буквально затоплены, в то время как другие получают лишь капли дождя, и условия в них будут напоминать настоящую засуху» [8, c. 108]. Если бушмены станут территориальны и будут отстаивать свое наводнение от чужой жажды, то в течение десятилетия они вымрут по очереди, тогда как свободное передвижение по безопасной для всех земле обеспечивает их существование последние сто тысяч лет12.
На что же бушмены направляют свою агрессию? Мы не можем дать ответ на этот вопрос, вероятно, они пользуются обычными способами живых существ — перенаправляют ее на добычу, ритуализируют во время танцев или церемоний, возможно и сам уровень агрессии настолько подавлен тысячелетиями необходимости, что уже не требуется специальных механизмов его регулирования. Постараемся найти ответ на этот вопрос на материалах другой группы народов, живущих в не менее суровых природных условиях.
Аборигены Австралии. Аборигены — коренное население Австралии. Во время колонизации они были вытеснены из зон обитания на территории, не представляющие интереса фермеров и малопригодные не только для ведения сельского хозяйства, но и для жизни вообще. Основное количество аборигенов в настоящее время проживают либо на северном побережье континента, либо в центральной его части, ограниченной озерами Хазлетт и Карнеги и пустыней Виктория. Это территория Западной пустыни, сочетание равнины и горных гряд, которые и являются центрами сосредоточения аборигенов. По сравнению с Калахари эти условия выглядят еще более тяжелыми для жизни — выпадает меньше осадков и отклонения от климатической нормы значительно выше, ночью температура нередко понижается до минусовой, но тем не менее в середине ХХ в. эту территорию населяло не менее 3 тыс. человек, составляющие единый лингвистический и культурный блок, в литературе их обычно именуют питьянтьяра, сами себя они называют питья-питья [3, c. 93].
В Западной пустыне совершенно отсутствуют крупные копытные, поэтому весь рацион аборигенов состоит из разнообразных рептилий, включая варановых (на них охотятся почти все жители саванн и полупустынь, мне доводилось наблюдать такую охоту в центральной Индии во время исследования среди ченчу. Отсутствуют в Западной пустыни и обычные для Австралии эму и кенгуру, как следствие отсутствует и загонная охота, и обычный способ добычи пищи — это скрадывание и охота из засады. Охотятся аборигены обычно парами и используют отравленные стрелы. Вследствие еще большей труднодоступности ресурсов степень номадизма у аборигенов Австралии выше (что видно из расстояний между их лагерями), чем у бушменов, все остальное, как кажется, схоже — и территориальность гибкая, и водные источники общие, но при этом уровень гомицидов у австралийцев в разы выше, так А.А.Казанков, проведя некоторые подсчеты, утверждает, что в 6 раз больше убийств происходит среди аборигенов, чем среди бушменов. Можно ли объяснить это факт с помощью метода контроля уровня агрессии? Мы рискнем предложить возможное объяснение.
Возможно, это объясняется уровнем социальной интеграции, который у аборигенов значительно выше, чем у бушменов Калахари. В их жизни присутствуют две группы факторов, полностью отсутствующие в жизни бушменов: племенные ритуалы и локальные десцентные группы. Так, несколько раз в год питьянтьяра собираются для совместного проведения магических ритуалов. Главные ритуалы — это инсценировки из прошлого, т.н. «времени сновидений» (тьюкуррпа), и, воспроизводя в лицах события древних времен, аборигены как бы обеспечивают, по их мнению, нормальный круговорот вещей в природе: обильные дожди, размножение животных, стабильность родственных связей. Во время ритуальных сборищ (а в них участвует до 300 человек, по данным очевидцев) совершались достаточно суровые обряды инициации молодежи. Проявление мужества при прохождении обряда перехода, а он связан с серьезным испытанием, например, с удалением двух передних зубов, считается нормой.
Более того, в отличие от билатерального н//абеси бушменов, структурной основой у аборигенов является т.н. территориально-десцентная группа, состоящая из родственников по мужской линии, носящая название какого-нибудь тотемического животного с прибавлением термина тьюкуррпа13. Такая группа контролирует свою территорию, но не пищевые ресурсы, которыми аборигены охотно делятся с нуждающимся и часто спасали путешественников от смерти от голода и жажды, а места, связанные с некоторыми аспектами их духовной культуры, например месторождение охры, используемой ими для раскраски во время ритуала. Из-за таких «ресурсов» происходят основные столкновения (даже с белыми) и уклониться от сражения считается позором для мужчины. Агрессия институализировалось самой культурой и существует общеавстралийская практика ритуализированных поединков с пропарыванием бедра обидчика копьем [7, c.158-159]. У бушменов отсутствуют как ритуалы такого рода, так и стремление собираться такими большими компаниями.
Заключение
В нормах, регулирующих, институализирующих и перенаправляющих существующий уровень агрессии, кроется, возможно, одна из причин межэтнических конфликтов сегодняшних дней. Под эгидой Федерального института Медиации мы планируем исследование среди этнических общин Москвы как попытку определить существующие традиционные способы перенаправления агрессии вовне, что, как мы знаем из аквариума, способствует видовому сохранению и развитию. Мы осознаем, что эти нормы или способы не могут быть детерминированы только биологически, экологически или культурно, но должны быть совмещением всех этих факторов. Такой подход предполагает комплексное изучение вопроса, и некоторые направления для исследования были обозначены в статье. Возможно, такой подход поможет не только сохранить для последующих поколений традиции той или иной общности, но и будет способствовать лучшему пониманию процессов, происходящих сегодня с культурами, оказавшимися в условиях столь близких контактов.
Сноски
1 Эта статья выполнена при поддержке Федерального Института Медиации в рамках исследования «Способы регулирования конфликтов в этнических общинах г. Москвы».
2 Для европейского и российского общества эти ценности были характерны, и не так уж давно, вспомните мушкетеров или гусар, легко и с радостью идущих на любую ссору. Я не хочу сказать, что они были совсем плохими христианами, но уровень их агрессии до определенного предела поощрялся обществом их времени.
3 1973 г. совместно с Николасом Тинбергеном.
4 Здесь интересно еще что «экологические интересы всех оседлых видов выигрывают, если каждый из них производит пространственное распределение особей самостоятельно, без оглядки на другие виды. Описанные в первой главе яркие плакатные расцветки и вызываемые ими избирательные боевые реакции приводят к тому, что каждая рыба каждого вида выдерживает определенную дистанцию лишь по отношению к своим сородичам, которые являются ее конкурентами, так как им нужна та же самая пища. В этом и состоит совсем простой ответ на часто и много обсуждавшийся вопрос о функции расцветки коралловых рыб» [4, c. 19].
5 Отсюда может следовать небесспорное утверждение что супруги чаще ссорятся по выходным, чем по будням.
6 Этот же прием использует и государство, перенаравляя внимание недовольных их политикой на внешнего врага, которому создается образ при помощи СМИ или как угодно иначе.
7 «Based on these fossil dates, most scientists conclude that anatomically modern humans had evolved in Africa at around 200 ka and subsequently began migrating to diverse parts of the world in several waves, the first of which began between 110 and 90 ka» (Stringer 2000).
8 Для полного подтверждения афроцентричной теории происхождения современного человека данных генетики недостаточно, а все новые находки в различных частях света оставляют возможность ее пересмотра в будущем в сторону нескольких независимых очагов.
9 fulfill their material needs from wild sources
10 immediatereturn
11 Бушмены хорошо изучены, системные исследования начались в середине ХХ в. семьей Маршаллов (1959), из последующих экспедиций хороша известна полевая работа группы под руководством Р.Ли (1972), наиболее современное этнографическое описание бушменов Калахари принадлежит шотландскому антропологу А.Барнарду (1992), обобщившему и дополнившему имеющийся материал.
12 «Раскопки в районе Каукенвальда (Ботсвана) были начаты экспедицией Р.Ли... Наиболее поздний слой Позднего каменного века ... дал радиокарбонную дату 110 ± 50 к.л.» [3,c.34-35]
13 Так малу тьюкуррпа - это группа аборигенов, ведущая свое происхождение от скальных кенгуру.
Литература
1. Артемова О.Ю. Колено Исава, М: Смысл, 2009, 560 с.
3. Казанков А.А. Агрессия в архаических обществах, 2002, М: Инст. Африки РАН, 205 с.
4. Лоренц К. Агрессия, М: Прогресс, 1994, 102 с.
5. Шамликашвили Ц.А. Основы медиации как процедуры урегулирования споров, М: ООО «Межрегиональный центр управленческого и политического консультирования», 2013, 124 с.
6. Шнирельман В.А. Война и мир в традиционных обществах, М: ИЭА РАН, 1992., 63 с.
7. Gill W. Petermann Journey, Sydney: Rigby, 1968.
8. Marshall J. Hunting among Kalahari Bushmen, // Skinner E.P. (ed.) People and Cultures of Africa. 1973, NY: Doubleday — Natural History Press, 162 с.
9. Marshall L. The !Kung of NyaeNyae, Cambridge (Mass.) London: Harvard Un. Press, 1976, 329 с.
10. Stringer C. Coasting out of Africa. // Nature 405, 2000, с. 24–27
11. Woodburn J. Egalitarian Societies, Man, New Series, Vol. 17, No. 3. 1982, с. 431-451.