Т.А. Касаткина

Историзм как форма отрицания и как форма осуществления онтологизма

 

В докладе первоначально предполагалось проанализировать два фундаментальных типа мышления современной науки: первый, рассматривающий историю слова как историю последовательных проявлений различных аспектов его сущности, его единого смыслового поля; и второй, более распространенный ныне, рассматривающий историю слова как смену стоящих за ним понятий и даваемых ему определений. Но оказалось, что для того чтобы сделать очевидными корни и основания того и другого подхода, нужно начинать с некоторых более общих вещей.

Историзм возникает и может существовать только внутри христианства. Язычество не знает истории как становления. Становление в язычестве выведено за рамки собственно истории в предисторию. Оно знает лишь воспроизведение, циклы, как бы огромны не были временные пространства этих циклов. Язычество не знает и встречи с богами лицом к лицу. Оно знает лишь вхождение бога в человека.

История возникает в ветхом завете как последовательное проявление аспектов Божества и последовательное установление масштабов человеческой природы в движении к встрече (неопалимая купина; Авраам и Иов) — и это телеологический процесс, поскольку Бог сразу декларирует свою цель.

Историю создает единственное и неповторимое событие.

Христианская история — иная, чем история ветхого завета, поскольку это уже ответ человека Богу на Его шаг и Его вызов (и здесь отступает телеология — потому что процесс получает непредсказуемость, свойственную приключению — («условные пророчества»)).

Историческое мышление создает иллюзию осмысленности процесса, рассмотренного только внутри процесса, что невозможно в язычестве — там смысл очевидно присутствует лишь в соотнесенности с находящимся за пределами движения времени — иначе — отчаяние Соломона. Иллюзия осмысленности процесса только внутри процесса и порождает все кризисы историзма.

Далее рассматриваются: символизм как кризис историзма; христианский историзм Достоевского.