С. И. Панов,
О. Ю. Панова

Теодор Драйзер в СССР: заметки к теме

 

Панов Сергей Игоревич, к.ф.н.,
старший научный сотрудник ИМЛИ РАН

 

Панова Ольга Юрьевна, д.ф.н., доцент МГУ,
старший научный сотрудник ИМЛИ РАН

 

Аннотация: Создание пантеона «советских зарубежных классиков» было в СССР  управляемым и хорошо организованным процессом. Яркий пример такой фигуры – Теодор Драйзер. Его особый статус выражался, в первую очередь, в повышенном внимании критики, которая тенденциозно формировала образ Драйзера и внедряла его в сознание советского читателя, а также в издательской популярности. Процесс создания из Драйзера «американского советского писателя» дает наглядное представление об эволюции советского книгоиздания от 1920-х к 1970-м гг. Демонтаж советского эдиционного канона и процесс десоветизации образа Драйзера был начат в конце 1980-х -1990-е гг.

Abstract: The making of a “Soviet foreign classical literature” hall of fame in the USSR was a strictly ruled and well organized process. Theodore Dreiser’s status of a “Soviet American classic” was characterized, first of all, by a special attention of  both Soviet literary criticism, which formed  Dreiser’s biased image for the Soviet readers, and Soviet publishing establishment. The process of making Dreiser a “Soviet American writer” clearly shows the evolution of Soviet publishing policy from the 1920-ies to the 1970-ies. The dismantling of the Soviet editorial canon and desovietization of Dreiser’s image started in late 1980-ies-1990-ies.      

Ключевые слова: Теодор Драйзер, зарубежный писатель, СССР, советский, издательская политика, идеология.

Key words: Theodore Dreiser, foreign writer, USSR, Soviet, publishing policy, ideology

 

Советская культура выстроила свой особый пантеон иностранных писателей. Многие иностранные авторы были очень популярны и близки советским людям. Это была иная близость, чем в дореволюционной России, когда в определенные эпохи иностранная, например, французская, литература являлась «своей» в том числе и в плане языка для узкого слоя образованных читателей.  В советской стране мы имеем принципиально иной тип присвоения иностранной литературы и зарубежных авторов – не органичное нахождение внутри европейской культуры, а выстраивание системы сближения во многом искусственными средствами, процесс управляемый и методично осуществлявшийся. Этот проект был весьма успешным – к 1940-м годам он, в целом, состоялся: миллионы советских читателей как «свою» литературу воспринимали романы Фейхтвангера, Голсуорси, Драйзера, Роллана.  Шла целенаправленная работа по созданию образов «друзей нашей страны», прогрессивных писателей, близких СССР, антифашистов, борцов за мир, антиимпериалистов. Были разработаны изощренные механизмы отбора, селекции через критику, школьные и студенческие программы, журнальную и книжную издательскую политику. Из большой массы выделялась группа имен, которых можно назвать «зарубежными советскими писателями».

Яркий пример такой фигуры – Теодор Драйзер. Его статус как «советского зарубежного классика»  выражался во включенности в различные культурные программы (тематические вечера, публичные лекции, дискуссии и т.п.¹⁾, и, разумеется, в особом внимании критики –десятки диссертаций, монографий, множество журнальных и газетных статей, которые тенденциозно формировали образ Драйзера и внедряли его в сознание советского читателя². Едва ли не самым важным признаком статуса «советского зарубежного классика» становилась издательская популярность – и огромные тиражи, постоянные переиздания, новые переводы. Рут Э.Кеннелл сопровождавшая Драйзера во время его поездки по СССР  в качестве личного секретаря и переводчика, в своих мемуарах приводит свидетельства популярности его книг в СССР: «…редактор журнала Soviet Life Прокофий Бегунов написал мне 20 августа 1966 г.:  “Книги Теодора Драйзера очень востребованы в нашей стране. За годы советской власти сочинения Драйзера выдержали 150 изданий на 15 языках народов СССР общим тиражом более 12 млн. Из этих изданий 11 было выпущено также на английском языке. Последнее 12-томное собрание сочинений вышло тиражом в 200 тыс.»^3.  Д.Браун в своем классическом исследовании «Восприятие американской литературы в Советском Союзе» (1962)  отмечает: «В 1951 году Гослитиздат открыл подписку на готовящееся 12-томное собрание сочинений Теодора Драйзера, которое должно было выйти тиражом в 900 тыс. экземпляров. Через несколько дней после объявления о начале подписки все абонементы были проданы»⁴.

Важно, однако, не только, сколько издают, но и как издают. В СССР формируется свой корпус текстов Драйзера, производится селекция его произведений. Процесс создания из Драйзера «советского писателя» дает наглядное представление об эволюции советского книгоиздания от 1920-х к 1950-1970-м гг. В 1920-е еще сохраняется не до конца разрушенный стиль оперативного реагирования на новинки,  мониторинга живого литературного процесса. В 1930-е наблюдается складывание и постепенная кристаллизация канона: идеологический отбор, выстраивание и трактовка образа автора и его творчества, возрастание роли составителя и редактора. Рубеж 1940-1950-х годов  – время, когда завершается формирование советского канона изданий зарубежных «современных классиков». Именно в этот период выходит в свет второе,12-томное собрание сочинений Драйзера, подготовленное  И.Анисимовым.

До появления первого собрания сочинений^5.  Теодор Драйзер  был уже хорошо знаком советскому читателю. В СССР были изданы сборники рассказов «Охота на мужчину» ⁶, «Необыкновенная история и другие рассказы»⁷,  «Суд Линча и другие рассказы»⁸-- из авторского сборника «Освобождение и  другие рассказы» (Free and Other Stories, 1918); избранные очерки из авторской публицистической книги «Краски большого города» (The Color of a Great City, 1923) появились в двух изданиях -- «Краски Нью-Йорка»⁹ и «Нью Йорк»¹⁰, вышли романы  «Сестра Керри» (Sister Carrie, 1900) и «Дженни Герхард» (Jennnie Gerhardt, 1911)¹¹.  

Рут Э.Кеннел в книге «Теодор Драйзер  и Советский Союз» (1969) рассказывает о поворотном моменте в издательской судьбе драйзеровских книг в СССР -- заключении договора с ГИЗом: «Сергей Динамов, всегда готовый помочь, устроил Теодору Драйзеру встречу с Осипом Бескиным, возглавлявшим отдел иностранной литературы в Госиздате, где в англо-американской секции работал Динамов. Драйзер явился в издательство в воинственном настроении, в какое он обычно приходил, общаясь с американскими издателями. Он был раздражен тем, что некоторые  его книги были напечатаны на русском советскими издательствами без его разрешения…

Переговоры начались нервно. Американский автор сразу поднял вопрос о дешевых изданиях некоторых его романов и рассказов, которые были опубликованы советскими издательствами  – «Сестра Керри», «Дженни Герхардт», «Американская трагедия»¹², «Суд Линча», «Освобождение и другие рассказы». Он знал, что  Госиздат выпустил сокращенные издания «Красок большого города» под названием «Нью-Йорк», три очерка из «Двенадцати американцев», и еще несколько сочинений готовились к выходу. Теперь Госиздат просил предоставить эксклюзивные права на все сочинения, уже имеющиеся и будущие. Бескин предлагал 750 р. за каждые две уже вышедшие книги.

Автор был взбешен. «Я не приму это предложение. Лучше я вам их просто подарю». Белокожий Осип Бескин покраснел – вплоть до уже намечавшейся ранней лысины. «Нам не нужны подарки. Мы хотим выплатить прошлые долги и начать строить отношения на честной, деловой основе. Ваши сочинения выходили дешевыми изданиями, потому что маленькие книжки в бумажной обложке более доступны рабочим: «Нью-Йорк» стоит 65 копеек, «Двенадцать американцев» -- 12 копеек. (копейка равнялась половине цента). Итак, мистер Драйзер, прошу Вас сказать, сколько Вы хотите получить за эти старые долги». – «Тысячу долларов». –  «Хорошо. Теперь давайте обсудим договор».

Драйзер выдвинул жесткие условия. Он соглашался передать Госиздату эксклюзивные права на издание его книг в СССР и высылать свои книги в Москву спустя месяц после их выхода в Штатах или Англии,  а также отправлять все свои опубликованные произведения. Наотрез отказавшись торговаться, он настаивал на авансе от 600 до 1000 долларов за каждую книгу, на предоставлении отчета об авторских гонорарах каждые полгода и долларовых выплатах в размере 10% от общей суммы продаж через Chase National Bank в Нью-Йорке. Что касается ближайшего будущего, автор сказал, что он хочет 100 долларов аванса за книгу «Цепи», над которой он сейчас работает,  и за «Галерею женщин»,  которая в 1928 г. будет готова для публикации в Нью-Йорке. Соглашение было достигнуто.

Когда мы собрались уходить, Осип пожал мне руку и шепнул: «Умница, ты нам помогла»¹³.

Результатом достигнутого соглашения стало издание первого собрания сочинений, подготовленного С.С. Динамовым (1928-1933). Оно делалось серьезно и тщательно. Здесь присутствует  внушительный литературно-критический аппарат – предисловие к каждому произведению, в приложении помещались сопроводительные статьи зарубежных критиков и литературоведов. Собрание сочинений вышло не целиком -- не были изданы 1-й, 8-й, 9-й тома. 8-й том был отчасти компенсирован – он появился с опозданием и без нумерации и включал в себя «Галерею женщин»¹⁴ (1933); возможно этот «сбой» в подготовке тома произошел из-за сомнений и разногласий по поводу книги «Драйзер смотрит на Россию» (Dreiser Looks at Russia), вышедшей в США в конце 1928 г. Судя по всему, вначале она готовилась ко включению в собрание сочинений. Р.Кеннел было написано предисловие к 8 тому, который должен был включать публицистические книги Драйзера, в том числе и книгу о России. В.Станевич был выполнен перевод вступительной статьи Кеннел на русский язык¹⁵. Однако в итоге из всех публицистических книг в это собрание сочинений вошла только серия очерков «Галерея женщин»  -- с предисловием Кеннел. От идеи опубликовать книгу о путешествии в Россию тогда отказались, и книга эта будет долго ждать своего часа: она выйдет у нас полностью лишь в конце 1990-х¹⁶. Собрание сочинений включало три тома рассказов («Освобождение», «Цепи», «Двенадцать американцев») – это все оригинальные авторские сборники рассказов, соответствовавшие американским изданиям.

В 1920-е-начале 1930-х гг. в Советском Союзе отношение к Драйзеру было неоднозначным. Его творчество ценили за внимание к жизни угнетенных, за обнажение язв капитализма, систематичность, масштабность, документальность, точность изображения американского общества. В качестве недостатков отмечались индивидуализм – преклонение перед сильной личностью и «интеллектуальным аристократизмом»¹⁷, отход от реализма в сторону натурализма (влияние Дарвина, Гексли и Спенсера)¹⁸. Советская критика подчеркивала, что, критикуя капитализм, Драйзер, тем не менее, принимает его как систему. Книга Драйзера о России закрепила его репутацию «мелкобуржуазного радикала»,  который не приемлет диктатуру пролетариата, хотя и старается объективно оценивать события в России¹⁹.

Однако уже к середине 1930-х. Теодор Драйзер превращается в одного из самых надежных и последовательных друзей СССР – он стал «революционным публицистом… острым критиком кап системы и пламенным защитником СССР»²⁰. Отмечались его сотрудничество с левой прессой (Daily Warker, New Masses), поддержка стачек и забастовок (деятельность в защиту Тома Муни, поездка к бастующим горнякам Харлана и т.п.), его «атака на капитализм, социал-фашизм, религию и диктатуру банков и трестов» в книге «Трагическая Америка» (Tragic America,1931)²¹.

Окончательно канонический образ Теодора Драйзера складывается в СССР после войны, в 1950-е годы – и важнейшую роль здесь сыграло вступление писателя в компартию за несколько месяцев до смерти: советская критика «воспользовалась заключительным эпизодом его жизни, чтобы представить всю  его карьеру как постепенный триумф неизбежной истины». Драйзер предстал как писатель, который на протяжении полувека  тщательно горы доказательств, внимательно и целенаправленно изучал их и, с болью и трудом преодолевая глубоко засевшие в нем буржуазные предрассудки… в конце концов пережил блаженное просветление»²². К 1950 г. было окончательно решено, что драйзеровский образ Америки наиболее верен и глубок по сравнению с другими американскими писателями. Ему не просто «простили» его индивидуализм, биологизацию общества и человека и прочие идейные заблуждения – факт его вступления в ряды коммунистов позволил представить его путь как постепенный процесс идейного роста и достижения зрелости, свидетельством наступления которой становится заявление о приеме в компартию в июле 1945 г. В этом отношении характерна переоценка  книги «Трагическая Америка», которая наконец была издана (хотя и не полностью)  Гослитиздатом в 1952 г.²³: если в 1930-е гг. в ней, несмотря на ее антикапиталистическую направленность, усматривалось сильное влияние индивидуализма, то теперь ей приписали центральное и поворотное значение в творческом пути Драйзера²⁴.

Для создания канонического образа Драйзера в СССР досадной помехой был тот факт, что практически все свои значительные художественные произведения он написал еще до 1930 года, и последние полтора десятилетия своей жизни посвятил себя почти исключительно публицистике. Даже два его посмертно изданные романа «Стоик» и «Оплот» были,  в общем и целом, написаны в 1920-е годы, а в 1940-е – только доработаны и закончены. Художественное творчество Драйзера в СССР описывалось как движение  от критического реализма к соцреализму. Критика обнаруживала в его романах все возраставшую любовь и внимание к простым массам, все усиливавшуюся критику капитализма и ненависть к социальной несправедливости, уход от индивидуализма и растущую веру в простого человека – строителя, творца, труженика. В то же время, в наследии Драйзера трудно было отыскать образцы соцреализма; на эту роль мог бы подойти только очерк «Эрнита» -- портрет коммунистки из «Галереи женщин»: однако  и он был написан еще в 1929 г. и опубликован в первом собрании сочинений 1928-1931 гг. 

Тот факт, что Драйзер так и не смог выразить свои «идейно зрелые убеждения» конца жизни в новых художественных сочинениях, был предметом постоянного беспокойства в СССР. Еще в 1935 году Сергей Динамов призывал Драйзера вспомнить о том, что он прежде всего писатель, великий романист, который, однако, давно не писал романов: «Мир уже несколько лет не подгибал колени под тяжелым ударом Ваших книг – стукните же его хорошенько, Theodore, чтобы он пролежал больше 10 секунд на полу»²⁵. О том, с каким горячим нетерпением ждали этот роман советские книгоиздатели, свидетельствует  переписка Т.Драйзера и, уже после смерти писателя, его вдовы Э.Драйзер с Иностранной комиссией Союза Советских писателей об издании «Оплота» и «Стоика» в 1945-1946 гг²⁶.  Характерно письмо М.Аплетина, которого Драйзер оповестил о готовящемся выходе в США двух его последних романов:

М.Аплетин-Т.Драйзеру

Москва, 10 октября 1945 г.

Дорогой мистер Драйзер,

Ваше письмо шло очень долго и добралось до меня только 24 сентября. <…> Мне хочется от души поздравить Вас с окончанием «The Bulwark». Мы надеемся получить эту книгу после ее выхода <…> Дирекция Гослитиздата получила ваше письмо раньше меня и, надеюсь, Вы получите раньше и ее ответ.

Вы знаете, как наш читатель ценит Ваше творчество. Отсюда Вы можете представить, как мы хотим скорее получить Ваш новый труд. Читатель «Финансиста» и «Титана» с нетерпением ждут окончания «Трилогии», и чем скорее «The Stoic» получится у нас  [будет получен нами], тем скорее сможет быть удовлетворено наше естественное желание знать, что стало с внутренне ничтожным героем, которого автор оставил в «Титане» опустошенным бесцельной жизнью, сводящейся к погоне за деньгами. Прошли десятилетия с тех пор. Автор и тогда прекрасно знавший действительность, еще более умудренный великим опытом жизни и теории¸ стал еще более страстным сторонником правды жизни, правды искусства.

Мой самый искренний привет Вам.

Зам. председателя Иностранной комиссии Союза Советских писателей СССР

Мих. Аплетин²⁷.

Показательно, при этом¸ что долгожданные «Оплот» и «Стоик» не вышли отдельными изданиями «по горячим следам» американских публикаций в 1946 г. Они появились только в собрании сочинений 1951-1955 гг.²⁸; публикация последних романов Драйзера практически не вызвала резонанса в советской критике²⁹, и это неудивительно: роман о квакерах с его поэтизацией смирения, пиетизма и самоотречения не соответствовал образу Драйзера – провозвестника социальной революции и победы коммунизма³⁰.

В отсутствие «идейно зрелых» романов в 1930-1940-х гг., которые бы доказывали историческое торжество коммунизма в политике и соцреализма в литературе, важной задачей было представить публицистику Драйзера как часть его наследия, по своему значению не уступающую художественной прозе писателя; огромные усилия прилагались, чтобы выставить публицистику 1930-1940-х как образец соцреализма и антиамериканской пропаганды, как творчество, посвященное обличению капитализма, отстаивающее интересы масс.

В послевоенном «гослитиздатовском» собрании сочинений 1950-1955 гг.³¹ его составитель и ответственный редактор И.И.Анисимов принципиально меняет картину  творчества писателя.  Основной вектор здесь -- движение от авторских сборников к тематическим «миксам» и подборкам. Поскольку  СССР не подписывал международные авторские конвенции, при подготовке книг часто следовали не авторской воле, но  советской издательской логике.  В письме к  И.Анисимову Т.Драйзер, обсуждая готовящееся в СССР собрание сочинений, приводит перечень своих произведений и дает их краткую характеристику, из которой явствует, что каждый сборник рассказов или собрание публицистических очерков  он понимает как единое целое, неделимое авторское произведение, называя их «книгами»³². Однако в СССР авторские книги все чаще публикуются лишь фрагментами, все решительнее разрушаются, смешиваются. По мере того, как этот процесс все более «набирает обороты», все заметнее возрастает роль составителя / редактора в подготовке книги  -- он осуществляет отбор, оценку, цензуру, является «арбитром вкуса».

В процессе ухода от авторских сборников к подборкам и «миксам» заметны несколько градаций. Во-первых, это сокращение публицистических книг (по соображениям идеологическим, художественным или по причине объема и пропорций), выборочная публикация рассказов «из сборников». Затем, появление «миксов» – «повести и  рассказы», «очерки», «публицистика». Больше не формируются отдельные позиции, соответствующие авторским сборникам и книгам  (1 том – 1 авторский сборник / авторская книга)³³. Наконец, в ходе подобного «перераспределения» и «смешения» идет создание новых огромных «произведений» Теодора Драйзера. Это, касается, в первую очередь, его публицистики. В гослитиздатовском собрании сочинений 1950-1955 г. она занимает целых два тома; в популярном собрании «Библиотеки Огонек» сокращена до одного тома³⁴. Это письма, статьи, анкеты, разная «мелочовка», писавшаяся по просьбам и заказам для советской прессы, вперемежку с «руинами» публицистических авторских книг. Характерно, например, включение в 11-й том гослитиздатовского собрания сочинений предисловия Драйзера к его книге «Говорят горняки Харлана» –  в  то время как сама книга, очень важная для творчества Драйзера, не публикуется в СССР. При переходе от гослитиздатовского к «огоньковскому» изданию, сокращение публицистики идет за счет исключения или еще большего сокращения авторских крупных сочинений –  фрагментов книг «Америку стоит спасать», «Трагическая Америка».

Причины такого отбора достаточно очевидны. Прежде всего, серьезная публицистика Драйзера, посвященная Америке, как и его книга об СССР, были не пригодны в полном объеме, поскольку не отвечали идеологическим установкам советской издательской политики. Они не публикуются полностью, представление о них, как о целом читатель мог получить только из критики.  Вовсе не требовалось, чтобы у советского читателя в результате чтения драйзеровских публицистических книг возникал целостный образ Америки с «лишними» подробностями, или, например, возникало искушение сравнить «эксплоатацию» американского рабочего и положение советских рабочих. Кроме того, знакомство с идеями Драйзера, выраженными в его книгах, без купюр, во всей полноте сделало бы очевидным тот факт,  что, хотя Драйзер и придерживается левых взглядов, он вовсе не является сознательным пропагандистом советского социализма и марксистко-ленинско-сталинских идей; если взгляды американского писателя и можно назвать «социалистическими», то социализм этот не «советский», а «социал-буржуазный». В силу этого при необходимости «ужимать» объем при подготовке популярного издания Теодор Драйзер в еще большей степени «разворачивался» в сторону СССР: приоритет при отборе отдавался не американским темам, а «советскому Драйзеру» – боевитой советской «мелочовке» («Народы следуют примеру русских», «Заря на Востоке», «Ответ красноармейцу», «Приветствие Советскому Союзу по поводу 23-й годовщины его существования», «Письмо к советской молодежи», «Письмо Союзу советских писателей по поводу полученной в подарок книги «Слово о полку Игореве» и т.п.)³⁵. В итоге налицо «гонения» на реальные публицистические книги Драйзера –  серьезные аналитические сочинения о различных сторонах жизни американского общества, книги путешествий, ни одна из которых не была полностью опубликована в советское время. Зато активно идет процесс создания наследия Драйзера – «советского американского публициста».

«Драйзеровский канон», созданный И.И.Анисимовым, минимально варьировался  последующих изданиях советского периода. Образ писателя и его творчества только «рихтуется», «полируется», в частности, окончательно изымаются главы и фрагменты публицистических  книг, как это заметно по собранию сочинений 1973 г³⁶.  Демонтаж этого канона происходит только в перестроечные годы – и характерно, что начинается он с публицистики Драйзера. Важным событием стало появление книги «Теодор Драйзер. Жизнь, искусство и Америка. Статьи. Интервью. Письма» (1988). Эта «перестроечная» книга выходит в «интеллектуальной» серии, обращенной не к широкому читателю, а главным образом к аудитории, имеющей профессиональный интерес к литературе. Стремление соответствовать духу времени заметно уже в предисловии, в частности, в том, что здесь особо отмечается сотрудничество с американской стороной в процессе подготовки издания (выражение благодарности коллегам из Калифорнийского университета и университета Пенсильвании за предоставление копий драйзеровских писем и разрешение публиковать эти материалы)³⁷. Канонический образ Драйзера-публициста подвергается решительной трансформации. Во-первых, заметно сокращается удельный вес классических «советских» статей; во-вторых, резко увеличивается число статей о литературе и искусстве, что обусловлено как направленностью серии («Век ХХ. Писатель и время»), так и целенаправленным стремлением составителей изменить пропорции – «потеснить» политику в пользу проблем творчества. Далее, статьи дополняются разделом «Интервью и речи», где помещено только одно интервью с нью-йоркским корреспондентом «Правды», две беседы взяты из советских газет, а остальные три переведены из американской прессы. Наконец, важнейшим перестроечным «прорывом» стала  публикация фрагментов книги «Драйзер смотрит на Россию» (6 глав, общим объемом 55 страниц).

Кроме того, впервые как отдельный важный самостоятельный раздел представлена корреспонденция Драйзера. В книге помещена большая подборка переписки, занимающая около 100 страниц; хотя в нее включены в небольшом количестве и общественные письма для советской прессы, однако основную часть составляют частные письма. С исчерпывающей на тот год полнотой были собраны ранее публиковавшиеся в научных журналах письма к советским адресатам (С.Динамову, Т.Рокотову, И.Анисимову, С.Эйзенштейну,Б.Ясенскому и нек. др.) и дополнены рядом писем к другим адресатам – как известным деятелям культуры (Дж.Стейнбек, Дж.Хьюнекер, Э.Ли Мастерс и др.),так и постоянным корреспондентам писателя (Луиза Кэмпбелл, Эдвард Х.Смит). Письма отбирались из трехтомного  собрания переписки Драйзера³⁸ по значимости и интересности. Это и биографические письма – о круге чтения, интересах, жизненных событиях, и письма с характеристиками собственного творчества, и, конечно, письма известным лицам, и тоже разным: как традиционно-советским (Б.Шоу), так и не слишком привествовавшимся в СССР (Г.Л.Менкен).

Процесс десоветизации образа Драйзера был продолжен последним на данный момент собранием сочинений (Терра-Книжный клуб, 1997-1998).^. Разрыв с советским эдиционным каноном выразился не только в  резком сокращении нехудожественных жанров (до одного тома³⁹) но и в радикальной реструктуризации этого материала. В посвященном драйзеровской публицистике 12-м томе была впервые напечатана полностью книга «Драйзер смотрит на Россию». Был сделан небольшой раздел переписки (всего 11писем). Подборка эпистолярия  окончательно освобождается от «советскости»: здесь нет общественных писем, публиковавшихся в периодике; всего одно письмо к советскому адресату (Т.Рокотову). Том дополнен перепечаткой сокращенной версии мемуаров Элен Драйзер⁴⁰, проливающих свет на закулисную частную жизнь писателя. Что касается подборки эссеистики, здесь также очевидно стремление представить главным образом статьи на литературные, а не общественно-политические темы. Тем самым, очевидно, что  составитель этого тома в еще меньшей степени ориентировался на советский канон.  

В настоящее  время все еще немало белых пятен в области перевода и издания драйзеровского наследия в России. По-прежнему не изданы его книги путешествий – «Сороколетний путешественник» (A Traveller at Forty, 1913), «Каникулы уроженца Индианы» (A Hoosier Holiday, 1916), поэтический сборник «Настроения» (Moods, 1926), пьесы⁴¹, неизданные или вышедшие только фрагментами публицистические книги – «Говорят горняки Харлана» (Harlan Miners Speak, 1932), «Америку стоит спасать» (America is Worth Saving, 1941), роман о любви «Это безумие» (This Madness – An Honest Novel about Love, 1929-1930); ждут издания / переиздания автобиографические мемуары – «Заря» (Dawn, 1931) и «Книга о самом себе» (A Book about Myself,1922), существующая  только в журнальной публикации⁴². Очевидно, что и в постсоветское время пополнение наших представлений о Драйзере и реконструкция его сложного, многогранного образа остается по-прежнему насущной историко-литературной задачей.

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Напр.: Теодор Драйзер (1871-1945). Методические материал к вечеру, посвященному 15-летию со дня смерти. – М.: Всесоюзная гос. б-ка иностранной литературы,1960.

² Напомним лишь некоторые, характерные названия статей о Драйзере: Динамов С.С. Теодор Драйзер идет к нам // Литература мировой революции. 1931. № 10. С. 97-103; Динамов С.С. Теодор Драйзер продолжает борьбу // Марксистско-ленинское искусствознание. 1932. № 5/6. С.135-138; Панова В. Ф. В защиту памяти Драйзера. Письмо в редакцию «Литературной газеты»  // Литературная газета. 25.02.1950; Николаев В. Теодор Драйзер обвиняет американский империализм // Большевик.1952. № 13. С. 71-80; Топер П. М. Гневное слово правды // Знамя. 1952. № 11. С. 188-192;  Анисимов И.И. Путь, проложенный Драйзером // Интернациональная литература, 1958.№ 11.С.219-232. В библиографическом указателе, доведенном до 1975 г., раздел «Литература о жизни и творчестве Теодора Драйзера на русском языке» содержит 317 позиций (Теодор Драйзер. Библиографический указатель / Сост. Б.М.Парчевская, отв. ред. В.А.Скороденко. — М.: Книга, 1976. С.80-99).

³ Kennell, R. E. Theodore Dreiser and the Soviet Union, 1927-1945. A First-Hand Chronicle. – New York, NY: International Publishers, 1969. P. 12. В процитированном письме речь идет о собрании сочинений Драйзера, выпущенном издательством «Правда» (сер. «Библиотека Огонек») в 1955 г. 

⁴ Brown, D. Soviet Attitudes Toward American Writing. – Princeton, NJ: Princeton University Press, 1962. P. 251. Имеется в виду 12-томное собрание сочинений 1951-1955 гг. (М.: Гослитиздат),  подготовленное И.И.Анисимовым.

⁵ Драйзер Т. Собрание сочинений / Общ. ред. и лит.-критич. очерки С.С.Динамова. – М.-Л.: Земля и фабрика, 1928-1933.

⁶ Драйзер Т. Охота на мужчину/ Пер. М.Волосова. – Л.: Сеятель, 1925.

⁷ Драйзер Т. Необыкновенная история и другие рассказы / Пер. Т. и В. Розинских. – Л.: Мысль,1927.

⁸Драйзер Т. Суд Линча и др. рассказы /  Пер. М.Волосова.  – Л.: Сеятель, 1925.

⁹ Драйзер Т. Краски Нью-Йорка  /  Пер.В.Стелецкого. – Л: Мысль, 1927.

¹⁰ Драйзер Т. Нью-Йорк /  Пер. М.Охрименко. – М.-Л.Ж ГИЗ, 1927.

¹¹ Оба романа вышли в  пер.М.Волосова в ленинградском издательстве «Мысль» в 1927г.

¹² Роман «Американская трагедия» вышел в сокр. переводе уже  в составе первого собрания сочинений: Драйзер Т. Собрание сочинений. Т.6. Американская трагедия /  Пер. З.А. Вершининой. Предисл. С.Динамова. Прил.: Поунс Д.К. Драйзер и его творчество. –  М.-Л.: Земля и фабрика,1928.

¹³ Kennell, R. E. Theodore Dreiser and the Soviet Union. P. 58-60.

¹⁴ Драйзер Т. Галлерея женщин / Пер.В.Станевич, В.Барбашевой. Вступ. ст. С.С.Динамова. С прил.: Кеннель Р. «Галлерея женщин» Теодора .Драйзера. Магил А.Б. Теодор Драйзер – прежний и новый. Менкен Г. Американский роман. – М.: ГИХЛ,1933.

¹⁵ РГАЛИ.Ф. 613. Оп. 1. Ед. хр. 6304.

¹⁶ Драйзер Т. Драйзер смотрит на Россию / Пер.О.Кириченко // Драйзер Т. Собр. соч.: в 12.Т.  – Т. 12. М.: Терра-Книжный клуб, 1998. 

¹⁷ См. напр. Диар. Новые советские переводы // На литературном посту. 1928. № 13-14. С. 110;

¹⁸ Данилин Ю. Теодор Драйзер. Американская трагедия. Финансист // Октябрь. 1928. № 8. С.212.

¹⁹ Немеровская О. Драйзер-романист // Литературная учеба.1936. № 9. С.96.

²⁰ Динамов С.С. Теодор Драйзер идет к нам. С.98.

²¹ Динамов C.C. Теодор Драйзер продолжает борьбу. С.135.

²² Brown, D. Soviet Attitude Toward American Writing. P.265.

²³ Драйзер Т. Трагическая Америка / Сокр. пер Е.Калашниковой,  О.Холмской. Вступ. ст. И.Анисимова. – М.: Гослитиздат, 1952.

²⁴ Анисимов И.И. Путь, проложенный Драйзером // Иностранная литература.1958. № 11. С. 219-232;

²⁵ С.Динамов-Т.Драйзеру. 1935 г. – РГАЛИ. Ф.1397. Оп. 1. Ед. хр. 832. Л.205.

²⁶ РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 14. Ед. хр. 1106, 1117, 1132.

²⁷ РГАЛИ. Ф.631. Оп.14. Ед.хр. 1106. Л.8.

²⁸ Драйзер Т.  Стоик / Пер. М.Богословской и Т.Кудрявцевой. Послесл. И.Анисимова  // Драйзер Т. Собр. соч.: в 12 Т. –  Т.5. М.: Гослитиздат, 1952;  Драйзер Т. Оплот / Пер. Е.Калашниковой  // Драйзер Т. Собр. соч.: в 12 Т. – Т. 9. М.: Гослитиздат, 1953.

²⁹ На появление «Оплота» в США откликнулась рецензией только «Литгазета»: Елистратова А. Посмертный роман Драйзера // Литературная газета. 1946. 13 июля.

³⁰ См.: Засурский Я.Н. Путь Теодора Драйзера к коммунизму. Автореф. дисс. на соиск. учен. степени канд. филол. наук. –  М.: МГУ, 1951.  Характерен сам выбор темы диссертационного исследования. 

³¹ Драйзер Т. Собр. соч: в 12 Т. / Под наблюдением и со вступ. лит-критич. очерком И.И.Анисимова. – М.: ГИХЛ, 1950-1955.

³² Т.Драйзер – И.И.Анисимову. 27 декабря 1939 г. // Теодор Драйзер. Жизнь, искусство и Америка. Статьи, интервью, письма / Сост. Ю.Палиевской. – М.: Радуга, 1988. С. 331-334.

³³ Именно так составлены, например, т.10 «Рассказы» (1953), т.11 «Публицистика (1917-1935»  (1954), т.12 «Публицистика последних лет»  (1955).  

³⁴ Драйзер Т. Собр. соч: в 12 Т. / Под наблюдением и со вступ. лит-критич. очерком И.И.Анисимова. – М.: Правда 1955(Б-ка «Огонек»).

³⁵ Драйзер Т. Собр. соч.: в 12 Т. Т. 12 «Статьи и выступления». – М.: Правда, 1955.

³⁶ Драйзер Т. Собр. соч.: в 12. Сост. и общ. ред. С.Иванько. – М.: Правда, 1973.

³⁷ Теодор Драйзер. Жизнь, искусство и Америка. – С. 23.

³⁸ Letters of Theodore Dreiser: a Selection. 3 vols. – Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1959.

³⁹ Драйзер Т. Драйзер Т. Собр. соч.: в 12 Т. – Т. 12: Драйзер смотрит на Россию (1928). Очерки, интервью, статьи, письма / Сост. В.Боровинский. – М.: Терра-Книжный клуб, 1998.

⁴⁰ Первое изд.:  Драйзер Э. Моя жизнь с Теодором Драйзером / Сокр. пер. Т.Озерской, И.Тихомировой, Н.Треневой. –  М.: Изд-во иностр. лит., 1953.

⁴¹ Драйзер выпустил сборник их 11 одноактных пьес «Пьесы о естественном и сверхъестественным» (Plays on the Natural and Supernatiural, 1916) и трагедию «Рука гончара» (The Hand of the Potter, 1919).

⁴² Интернациональная литература. 1935. № 1-12.

 

Статья написана при поддержке гранта РГНФ 14-04-00557 а «Иностранные писатели и СССР: неизданные материалы 1920х-1960-х годов. Культура и идеология».