В большинстве трудов посвященных охране и использованию археологического наследия — все материальные объекты прошлого являются частью ценностей современного мира. Они не подлежат восстановлению и воспроизведению — они уникальны¹.

Археологические памятники и коллекции могут являться частью национального наследия и идентичности. Они участвуют в культурном процессе и в той или иной форме аккумулируют социальный опыт, в котором члены сообщества ищут аналогии и примеры, для построения идеологических конструкций об общности крови, родной земле, родине, происхождении. Поэтому сохранению археологического наследия придается значение государственной важности, что нашло отражение в Европейской конвенции об охране археологического наследия, которая была принята 6 мая 1969 года в Лондоне. Конвенция была пересмотрена в Валетте (Мальта) 16 января 1992 года. Пересмотренная Европейская конвенция об охране археологического наследия внесена на ратификацию в Госдуму Российской Федерации в 2011 г.

Воссоздание прошлого обязательно соотносится с настоящим — это составляет условия и контекст самого процесса воссоздания. В повествовании прошлое вводится в современную жизнь и практику автора/авторов, точнее круга лиц владеющих информацией. Эти же условия определяют определённую селективность при интерпретации, выделение элементов, которые являются важными, запоминающимися в данный конкретный период ².

Такой подход предполагает и определённую иерархию среди объектов археологического наследия, определяемую не столько сообществом археологов, сколько культурной спецификой и контекстом существования каждого памятника, поскольку само сообщество археологов так или иначе интегрировано в общественные и экономические отношения сложившиеся в данный момент в каждом конкретном регионе. Иерархия объектов археологического наследия материально выражается в финансировании исследований и категорией охраны конкретного памятника. В каждом случае решение об отнесении памятника к той или иной категории ментально (а не директивно) основано на том понимании прошлого превалирующего в сообществе археологов или органах охраны памятников (иногда они совпадают). Таким образом, картина археологического прошлого определяется довольно узким кругом профессионалов (ученых и служащих) и представляется для тех слоев общественности, которые ей интересуются³.

Сам процесс охраны археологического наследия далек от романтических стереотипов, распространенных в общественном мнении — это рутина учета и инвентаризации памятников археологии и изнуряющие спасательные разведки и раскопки, зачастую не затрагивающие научные интересы, тех кто их проводит. Прошлое скрыто в этой деятельности, даже паспорта памятников археологии информативны, но не репрезентативны.

Как правило, прошлое представляется в музеях, а археологическое наследие наиболее полно можно ощутить в археологических музеях-заповедниках. Не зря в Европейской конвенции об охране археологического наследия (Ст.2 (п.3) предписано создание археологических заповедников даже в отсутствие видимых остатков на земле или под водой с целью сохранения материальных свидетельств, с тем чтобы они изучались последующими поколениями. К тому же археологические музеи-заповедники во всем мире нуждаются в государственной поддержке, большинство этих учреждений себя не окупают.

В Российской Федерации археологические музеи-заповедники создавались на основе решений властных органов и их создание изначально основывалось на официальной картине истории и отражало государственную культурную политику, либо усилиями ученых-археологов, длительное время изучающих археологический памятник, на основе которого и строится музей-заповедник. Впрочем, то что создание музея санкционировалось властным органом, не всегда отражалось на созданных концепциях музеев (этот документ необходим для официального утверждения), иногда поражающих буйством фантазии. Хотя в дальнейшем сама концепция и практика музея могла измениться.

Пример музея-заповедника тесно связанного с национальной и религиозной идентичностью представляет Болгарский государственный историко-архитектурный музей-заповедник. Болгарское городище было одним из первых памятников истории, которые привлекли внимание российского правительства. В июле 1722 г. Петр I подписал о ремонте Большого минарета в Болгарах. Однако музей был создан уже в советское время, в 1967 г.

Значение музея-заповедника в ряду памятников истории и культуры республики Татарстан объясняется тем, что территория и памятники музея являются местом официального принятия ислама волжскими болгарами, предками современных татар в 922 г., а также местом культового поклонения и паломничества мусульман к своим святыням, начиная с XVI в. Именно на территории Болгара в 1994 г. отмечалось 1100-летие принятие болгарами ислама. Музей-заповедник является памятником политической истории Татарстана — здесь была расположена первая столица Золотой Орды (ставка Бату-хана, улус Джучи) в XIII в., в Болгаре чеканились первые золотоордынские монеты при хане Берке в 1250-х гг. В Болгаре жил поэт XIII в. Кул-Гали. В настоящее время выявлено около 100 останков архитектурных сооружений. Архитектурный комплекс музея-заповедника является самым северным памятником средневекового мусульманского зодчества, уникальным образцом болгаро-татарской архитектуры середины 13-14 вв. На территории музея-заповедника проводятся ежегодные раскопки.

 

 

Соборная мечеть («Четырехугольник») первое и единственное сохранившееся культовое архитектурное сооружение раннезолотордынского периода (главная столичная мечеть Болгарского улуса Золотой Орды), является местом паломничества для мусульман России. Несмотря на удаленное расстояние от крупных городов музей-заповедник активно посещается во все сезоны, кроме зимы. В среднем в год заповедник посещают около 30 000 человек ( летом — 17 900, зимой — 20, весной — 6 580, осенью — 5500). В основном это организованные группы сформированные туристическими фирмами сотрудничающими с музеем. Государственная заинтересованность в деятельности этого музея и широкая популярность среди населения отражают ту социальную функцию, которую выполняют объекты археологического наследия, имеющие большое символическое наследие для современного населения.

Однако археология в обыденном сознании всегда связана с экзотикой и тайнами, поэтому часто информация об археологических памятниках неизбежно обрабатывается непрофессионалами, начиная с местных жителей — заканчивая журналистами. Причем большинство такого рода мнений и публикаций ориентированы на базовые человеческие отношения с прошлым. Ведь не секрет, что грабители могил и древних городов, а также паломники появились раньше археологов. Если отвлечься от коммерческой сферы связанной с продажей артефактов, то основные мотивы обращения среднестатистического человека к археологическим реалиям являются — жажда открытия, сакрализация древности, во всех ее проявлениях, непосредственный контакт с прошлым.

Жажда открытий, особенно археологических, выливается в организацию поисков любого археологического материала, часто с помощью металлоискателя. Последствия, в виде разрушенного культурного слоя, жутко раздражают археологов и вряд ли имеют оправдание. Много любителей устраиваются в различные научные экспедиции как волонтеры и их немало, тем более сейчас в интернете появились различные информационные сайты по наиболее интересным экспедициям, где можно записаться добровольцем-рабочим.

Сакрализация прошлого — явление весьма распространенное в мировой практике, самый известный пример — Стоунхедж, и с одной стороны понятное и простое, с другой скрытое культурным контекстом современной жизни. Поскольку, в большинстве случаев, к академической науке оно имеет весьма приблизительное отношение. Академическая археология создает повествовательные рамки, дает набор ориентиров, которые впоследствии обрастают различными толкованиями. В России много примеров такого отношения к памятникам археологии. Причем, как правило, сакрализация происходила уже после организации самого музея-заповедника, созданного по инициативе ученых-археологов с целью более эффективной защиты интересного памятника археологии. Можно привести два примера — Билярский государственный историко-археологический и природный музей-заповедник и Историко-культурный заповедник областного значения «Аркаим».

Значение Билярского государственного историко-археологического и природного музея-заповедника определяется прежде всего тем, что на его территории в XII — начале XIII вв. находилась столица Волжко-Камской Болгарии — город Биляр. Билярское городище (X в. — 1236 г.) — основной археологический памятник музея-заповедника, культурный слой экономического, политического и культурного центра Волжско-Камской Болгарии, — города Биляра, одного из крупнейших городе Восточной Европы. Город был разрушен во время монгольского нашествия 1236 г. и в пределах своих укреплений уже не возрождался. Со второй половины XX в. начались комплексные исследования территории Билярска и его окрестностей, раскопки и консервация его основных объектов, которые проводились под руководством А.Х.Халикова, который и был инициатором создания заповедника. Дело в том, что на территории городища находится современная и отнюдь не умирающая деревня Билярск, развитие и строительство могло полностью уничтожить памятник. В настоящее время на раскопки и музеефикацию частей городища выделяется недостаточно средств, несмотря на богатейший археологический материал. Поэтому территория городища представляет собой просто поле с валами и на простого посетителя особо впечатления не производит. Также мало посещаем и Больше-Тиганский могильник — памятник оставленный древнемадьярскими племенами, кочевавшими в VII-IХ вв. между рр. Волгой и Белой. Несмотря на то, что эта территория считается «Великой Венгрией», откуда мадьяры начали свое движение на запад. Что нельзя сказать про другой объект наследия — Святилище «Святой ключ».

 

Святилище «Святой ключ» («Хужалар Тау» («Гора господ») — святилище, известное с IX-Х вв., почитается святым и является местом паломничества для всех — татар, русских, чувашей, марийцев. Паломники верят в целительную силу источник здесь совершают различные обряды, читают молитвы, оставляют подношения . Кроме того, этот участок территории заповедника урочище «Святой ключ» является частью уникального природного ландшафта.

В настоящее время к урочищу проложена дорога, на месте святилища построен духовно-религиозный комплекс «Изге чишмэ», для представителей всех конфессий. На его территории расположены: места для проведения досуга (разделочные площадки, места для забоя скота, места приготовления пищи и трапез), молельную площадку, магазин, кабины для обливания водой и др. По территории урочища проходят дорожки для осмотра и прогулок. Территория музея-заповедника является местом паломничества мусульман, христиан и верующих других конфессий. Сакральность места поддерживается местным фольклором и различными сооружениями — типа сгоревшего дерева и т.д.

 

 

Другой пример — Историко-культурный заповедник областного значения «Аркаим» — больше известен в средствах массовой коммуникации и более фундаментален с точки зрения связанных с ним легенд и слух. Достаточно набрать в интернете название — Аркаим. Хотя создан он был по инициативе ученых-археологов (Г.Б. Зданович, поддержанный академиками Б.Б. Пиотровским и Г.А. Месяцем) в связи с тем, что целый комплекс археологических памятников должен был быть затоплен в ходе строительства Больше-Караганского водохранилища. В пределах Аркаимской или Большекараганской долины обнаружено более 70 археологических памятников самых разных эпох: от стоянок среднего и нового каменного веков — мезолита и неолита — до курганов и ритуальных оград кимаков и кыпчаков XII-XIV вв.

Среди них комплекс принципиально новых памятников — укреплённых центров и богатых могильников синташтинской культуры, условно называемый «Страна городов». Славу долины и её уникальность составляет культурный комплекс XVIII-XVI вв. до н.э. — укреплённое поселение и некрополь Аркаим — остатки протогородской цивилизации бронзового века. Сохранились здесь и ещё недавно «живые» этнографические объекты — башкирские зимовки, русское поселение эпохи колонизации края, гидротехнические сооружения водяной мельницы конца XIX — начала XX вв. Кроме того, 20 археологических памятников охраняются в историко-культурных комплексах — филиалах заповедника.

 

 

Любая интерпретация прошлого археологами предполагает использование набора терминов, которые по сути являются метафорами. В целом, археологические тексты метафоричны. Набор лексических средств варьируется от специфики аудитории, соответственно и воспринимается различными частями общественности по-разному. Интерпретация синташтинской культуры, как протогородской культуры Южного Урала и связанный с ней термин «Страна городов» была воспринята и развита в новое учение о родине ариев. В дальнейшем учение обросло различными оккультными компонентами про энергетику места и т.д.

За последние 3 года наблюдается увеличение числа туристов примерно на 5-10 процентов ежегодно. Основной поток туристов в организованных группах: проездом без ночёвки, или с размещением в гостинице на территории комплекса. Имеется также и сезонный палаточный городок на 60 мест.

В отличие от Билярского государственного историко-археологического и природного музея-заповедника, где популярность «Святого ключа» выросла из местного регионального фольклора, в Аркаиме сакрализация места произошла из околонаучных представлений об ариях, энергетике и с конкретным местом и местным населением не связана.

Каждый культурный артефакт не отделим от контекста в котором он появился и использовался. Каждый культурный артефакт больше чем он есть. Археология не дискретная наука — всегда находятся факты корректирующие или отвергающие выводы предыдущих исследователей. Большинство обобщающих археологических текстов предполагают относительность интерпретаций, кроме естественно полевых отчетов и результатов анализов. Прошлое в археологическом понимании постоянно недоисследованная территория, открытая для создания новых моделей и теорий. Поэтому в любом случае археологическая интерпретация — это своего рода имитация прошлого, достигаемая различными средствами⁴. Имитация, которая находит своих ценителей. Памятники археологии являясь остатками прошлого, тем не менее входят в состав системы ценностей настоящего.

 

¹ Approaches to the archaeological heritage. Cambrige University press., N.Y., 1984, 139 c.

² M. Shanks. Experiencing the past. Routledge, London, 1992, 224 c.

³ M. Shanks, Ch. Tilley. Re-constructing archaeology. Routledge, London, 1987, 285 c.

⁴ M. Shanks. Experiencing the past. Routledge, London, 1992, 224 c.