28-03-2024
[ архив новостей ]

«Недостижимая добродетель альтруизма»: Грация Деледда о ранних рассказах М. Горького (1901).

  • Дата создания : 28.11.2014
  • Автор : М. А. Ариас-Вихиль
  • Количество просмотров : 4092
 
Марина Ариас-Вихиль
 
«Недостижимая добродетель альтруизма»: Грация Деледда о ранних рассказах М. Горького (1901).
 
Ариас-Вихиль Марина Альбиновна,
к.ф.н., ст.н.с., ученый секретарь Архива А.М. Горького,
ИМЛИ РАН,
 arias-vikhil@mail.ru
 
Аннотация: Статья посвящена знакомству итальянского читателя с первым сборником рассказов М. Горького «Драма в порту» (1901). Предисловие к книге написано известной итальянской писательницей Грацией Деледда. Представительница веризма считает Горького создателем нового эпоса. С позиций экзистенциальной критики она ищет секрет успеха Горького и находит его в свойственной героям Горького «открытой позиции» по отношению к миру и людям.
 
Ключевые слова: Горький, Деледда, русская литература конца ХIХ-начала XX века, восприятие творчества М. Горького, итальянская критика ХХ века, веризм, реализм, экзистенциальная критика.
 
Arias-Vikhil Marina
 
"Unattainable virtue of altruism": Grazia Deledda about the early stories of Maxim Gorky (1901)
 
Abstract: The article is devoted to acquaintance of the Italian reader with the first collection of short stories of Gorky "Drama in the port" (1901). Foreword to this book is written by the famous Italian writer Grazia Deledda. As a verism representative she states Gorky as creator of a new epic. From the viewpoint of existential criticism she's looking for the secret of success of Gorky and finds it in the "open position" of Gorky's heroes towarrds the world and people.
 
Key words: Gorky, Deledda, Russian literature of the late ХIХ and early XX century, the perception of creativity of Gorky, Italian critic of the ХХ century, verism, realism, existential criticism.
 
Статья посвящена знакомству итальянского читателя и критики с публикацией на итальянском языке первого отдельного сборника рассказов М. Горького «Драма в порту» (Il dramma del porto — под таким названием публиковался рассказ «Челкаш», давший название сборнику) в переводе с русского Ольги Пажес с предисловием итальянской писательницы Грации Деледда в Ливорно в 1901 году в издательстве Саломоне Бельфорте и Компания (Salomone Belforte & С). В России рассказ М. Горького «Челкаш», написанный летом 1894 года, был впервые напечатан, благодаря содействию В.Г. Короленко, в журнале «Русское богатство»  в 1895 году (№ 6). Это было первое произведение Горького, напечатанное в журнале. Случай, описанный Горьким, произошел с одесским босяком, соседом Горького по больничной палате в г. Николаеве. Одесский босяк стал прототипом горьковского Григория Челкаша.
Напомним, что первые журнальные публикации произведений Горького в Италии датируются 1900-1901 годами: журнал «Ривиста Модерна» помещает перевод рассказа «Мальва» (Malva, trad. L. P.//La Rivista Moderna. 1900. № 7-9), а журнал «Нуова Антолоджиа» печатает перевод рассказа «Дед Архип и Ленька» (Nonno Archip e Lenka//La Nuova Antologia. 1901. 1. VI). Здесь речь пойдет о первом отдельном издании рассказов Горького, наряду с журнальными и газетными публикациями в том же 1901 году рассказов «Емельян Пиляй» (Emelian Pilaj, trad. O.I.B.//Flegrea. 1901. № 4), «Зазубрина» (Zasubrina, trad. O.I.B.//La Patria. 1901. 9. IV) и «Босяки» (Gente scalza, trad. D. Ciampoli//La Patria. 1901. 19.V-2.VII). Слава Горького, благодаря этим публикациям, распространялась по Италии, подобно «бурной русской весне» (если воспользоваться выражением французского критика Э. М. де Вогюэ, первым в Европе написавшем о Горьком и применившем к нему это определение). В следующем 1902 году, наряду с журнальными публикациями (Ventisei ed una, trad. D. Ciampoli//Natura ed Arte. 1902. 15.XI.), Che vale..., trad. R. Lombardo-Frontini//Rivista d'Italia. 1902), было издано римским и миланскими издательствами уже семь отдельных сборников произведений Горького (Steppe e foreste, trad. D. Ciampoli. Roma, 1902; Vita errante, trad. N. De Sanctis. Milano, 1902; La vita è una sciocchezza, trad. N. De Sanctis. Milano, 1902; I coniugi Orlow, trad. N. Romanowsky. Milano, 1902; I caduti. I coniugi Orlov. Gli ex-uomini. Milano, 1902; Wania, trad. A. Mario. Milano, 1902; I tre. Milano, 1902). Случай Горького — уникальный в издательской практике начала ХХ века, когда издательства, пользуясь тем, что Россия не подписала бернскую конвенцию об авторских правах, действовавшую в европейских странах1, наперебой начали издавать Горького, позднее не гнушаясь и подделками.
Ценность сборника для итальянского читателя определялась, помимо начинающейся известности Горького, участием в сборнике Грации Деледда. Грация Деледда (Grazia Deledda, 1871—1936), известная итальянская писательница первой трети ХХ века, уроженка Сардинии, в своих романах изображала обстановку жизни и природу родного края. Деледда, представительница реалистического творческого метода, принадлежала к веристской школе. На её становление как писательницы оказало большое влияние знакомство с русской литературой, с творчеством Толстого, Горького, Чехова, ГоголяДостоевского и Тургенева. Её произведения высоко ценили Луиджи Капуана и Джованни Верга, а также молодые писатели, такие как Энрико Товез, Пьетро Панкраци и Ренато Серра. В 1926 году она стала вторым итальянским лауреатом Нобелевской премии по литературе (1926), после Джозуэ Кардуччи (1906).
Страстная поклонница русской литературы, происходящая из обеспеченной семьи землевладельцев, неслучайно она оказалась автором первого предисловия к сборнику рассказов М. Горького. В Горьком она увидела продолжателя великих традиций русской литературы, его талант представляется ей достойным лучших русских писателей: «С художественным талантом, свойственным лучшим русским мастерам, Горький описывает человеческие души, в истоках которых лежит героизм». Позднее, в 1905 году, после событий первой русской революции и ареста Горького, она стала активной участницей кампании по освобождению писателя из тюрьмы и прекращению судебного процесса над ним. Ее сочувствие вызвало не только творчество, но, прежде всего, биография писателя: «Детство и юношество писателя были полны лишений, бродяжничества, нищеты и горечи. Максим Горький — такой псевдоним взял Алексей Максимович Пешков после первых шагов в литературе»2. Она замечает, что в газетах его биография приводится «с грубыми неточностями». В предисловии она составляет собственный вариант биографии писателя, также не свободный от неточностей: «Горькому теперь тридцать два. Он родился в Нижнем Новгороде, в обедневшей, почти нищей семье (неточность — отец Горького на момент рождения сына служил управляющим в пароходстве — М.А. А.-В.). Его отец был скромным обойщиком и умер в 1873 году, ухаживая за Максимом (Алексеем — М.А. А.-В.), заболевшим холерой. Мать была дочерью волжского бурлака (неточность — семья Кашириных держала красильню, занималась окраской тканей — М.А. А.-В.); снова выйдя замуж, она оставила ребёнка своим родителям (ребенок оказался у родителей матери после ее ранней смерти — М.А. А.-В.). Максим, вернее, Алексей Максимович, с малых лет был вынужден добывать себе хлеб, но его беспокойная натура или, быть может, дурное обращение хозяев, заставляли его постоянно менять род занятий. Он работал и в сапожной мастерской, и у художника, и помощником повара на пароходе, и садовником, и подмастерьем пекаря, и продавцом-разносчиком фруктов, и смотрителем на железной дороге, и продавцом кваса. Наконец, источники упоминают некоего адвоката по фамилии Ланин, которому Горький и русская литература обязаны многим: работая у него, юноша занимался самообразованием, знакомился со студентами, общался с интеллигенцией и начал чувствовать растущую тягу к литературе». Из источников Грация Деледда упоминает женевский журнал «Библиотек юниверсель» (Bibliothèque Universelle) и приводит цитату из статьи о Горьком в этом журнале: «Первые встречи с образованными людьми доводили его до мыслей о самоубийстве»3. Такая своеобразная трактовка душевного состояния Горького, действительно, покушавшегося на самоубийство, но чудом выжившего, свидетельствует о недостаточном знании писательницей общественно-политических и экономических условий жизни в России. Горький представляется ей запутавшимся в противоречиях жизни интеллектуалом.
Интересно, что в написанном в том же году очерке о Горьком писательница (и маркиза) Лаура Гропалло («Нуова Антолоджиа»4) ссылается на французские источники, в частности, на публикацию Э.-М. де Вогюэ, который гораздо лучше представляет себе условия жизни и творчества русских писателей, о чем свидетельствуют его очерки и книги о Горьком ( Eugène-Melchior vicomte de Vogué. Maxime Gorki, I'homme et оeuvre // La Revue des Deux Mondes. Paris. 1901. 1 aout; «Максим Горький как писатель и человек». М., 1903; Maxime Gorki. Рaris, 1905), а также знаменитое исследование «Русский роман» (1886)5.
Грация Деледда обращает внимание на то, что герой первого напечатанного рассказа Горького «Макар Чудра» («Горький начал писать в 1892 году, когда, покинув дом Ланина и странствуя по России, оказался в Тифлисе, на кавказской железной дороге») — «старый цыган-философ», и его истории — не реальные события жизни, а легенды. Грация Деледда не видит в рассказах Горького их бунтарской, революционной сущности. Напротив, они представляются ей «вечными сюжетами» жизни: «Я прочитала почти все рассказы Горького, и если только благодаря им писатель подвергся тем гонениям, которыми его почтило русское правительство, думаю, он должен был немало удивиться, потому что в своих повествованиях он говорит о босяках (разутых людях). Это рабочий люд, бродяги, к которым он сам принадлежит, которые ничего не требуют и, возможно, не смогли бы взбунтоваться против своей участи и изменить свою судьбу. Изменяется русское общество, сменяются правительства, но босяки, если они правда таковы, какими их описывает Горький — цыгане, охваченные страстями, обладающие глубоким чувством природы, созданные для степных и морских просторов — никогда не остановятся, не станут искать счастья в достижении материальных благ, никогда не поменяют страдания голодного, но свободного сокола на печаль сытого сокола в золотой клетке». Таким образом, экзистенциальная сущность босячества кажется Грации Деледда существеннее, чем его социальная подоплека. Босяки не хотят изменить свою судьбу, они предпочитают свободу от общественных обязательств, добровольно отказываясь и от прав, которые мог бы им предоставить социум. Общественные изменения, как и изменение правительства не могут повлиять на существование босяков — они существуют во все времена и при всех правительствах. Именно поэтому писательница называет их «цыганами»: для нее очевидна «цыганская» сущность босячества, некое родство понятий «бродяга» и «цыган». В этом суждении Г. Деледда не одинока. Арриго Риццини, автор очерка «Идеи и драмы Максима Горького в Италии» (1903, опубл. в 1905 г.) утверждает, что босяки Горького — вовсе не новое слово в литературе, как принято думать, а один из вариантов описания жизни цыганской богемы, щедро представленного в западной литературе. Подлинно новым словом в литературе Риццини считает драмы Горького, которые, по его мнению, знаменуют собой следующий этап творчества писателя, создавшего в них действительно оригинальные образы. Риццини анализирует драмы Горького как важный шаг вперед в развитии мировоззрения и творческого метода писателя7.
Символический образ свободного сокола, используемый ею, наиболее ясно выражает, по ее мнению, суть образов горьковских босяков. Здесь нет место ни ницшеанской, ни социально-политической трактовке. Писательница, как и Лаура Гропалло в своем очерке, видит в Горьком прежде всего экзистенциального писателя, занятого вопросом существования человека в мире.
С этих позиций сам Горький, по ее мнению, «достигнув вершины славы и успеха, станет сожалеть о диких радостях почти эпической жизни». В рассказах Горького Грация Деледда видит эпос босячества — это «долгая война с самим собой, с нищетой, с обществом, со стихиями, с самой природой». И как положено эпическим произведениям, его рассказы знаменуют победу человека в этой жестокой войне. Иллюстрируя свою мысль, она пишет: «В рассказе «Мой спутник» Максим поёт, когда вокруг бушуют стихии: он чувствует в себе сверхчеловеческую силу бури, свет молний, и поёт от радости, ему кажется, что и он тоже — стихия, упоённая собственной мощью». Мы видим, что «сверхчеловеческие силы» героев Горького писательница возводит не к ницшеанским мотивам, как это принято в большинстве критических статей о раннем творчестве Горького, а к эпическим традициям героического периода в литературе. Горький создает эпос нового времени, героизируя своих персонажей, наделяя их души стихийной мощью и силой, характерными для героев эпоса.
При этом персонажи Горького вызывают «мучительное беспокойство» — в этом их особое, далеко не эпическое свойство. Это экзистенциальное беспокойство. Писательница-веристка отказывается считать метод Горького реалистическим, хотя и приводит суждение «одного выдающегося критика швейцарского журнала»6, подметившего, что Горький не создаёт своих персонажей, а запечатлевает с натуры: «До некоторой степени это верно и чувствуется в строках Горького, особенно в ярких образах моря и степи, которым поначалу дивишься, а затем устаёшь слишком долго и слишком внимательно вглядываться в них. Но если физически персонажи этого автора запечатлены с живых людей, с их жестами, звуком голоса, мимикой, то их глубинная сущность окутана неким фантастическим флёром поэзии, который не всегда может быть правдив». В этом она кардинально расходится с критиком Лаурой Гропалло, увидевшей в методе Горького высшее выражение реализма. По мнению Грации Деледда, босяки Горького похожи на обычных людей, «на нас», только внешне: «В чём-то все мы одинаковы: да, у босяков есть свои обычаи, манеры, слова, страсти, жажда свободы и бродячей жизни, способность преодолевать трудности, которой позавидовали бы многие; в своей доброте, в своей испорченности, природном себялюбии они не так уж сильно отличаются от других людей». В чем же все-таки их кардинальное отличие от обычных людей и, следовательно, от реалистических героев? В их непостижимом великодушии. Писательница задумывается над вопросом, как удается Горькому сделать привлекательными для читателя «воров, бродяг и преступников — героев случая» — «например, Челкаша, или Емельяна Пиляя, о которых мы узнаем благодаря переводу одной образованнейшей русской женщины и которые являются самыми яркими представителями этого необычного народа». Именно проявления альтруизма в героях Горького — «этой недостижимой добродетели» — вызывают в нас «радость, волнение, энтузиазм». Горькому удается воодушевить читателя «не столько благодаря своему грандиозному авторскому таланту, сколько благодаря великодушию своих героев»: «Человек не может всегда оставаться альтруистом, но, возможно, именно поэтому он воодушевляется, замечая в других, реальных людях или вымышленных персонажах, едва отличимые или явные признаки этой недостижимой добродетели». Таким образом, экзистенциальная критика Грации Деледда выявляет плодотворность «открытой позиции» по отношению к миру и людям героев Горького. Эта установка на «открытость» — не реалистическая, но экзистенциальная черта героев Горького — делает их привлекательными для читателя.
 
Статья написана при поддержке гранта РГНФ «Максим Горький в итальянской критике первой половины ХХ века» № 12-04-00334.
 
1 Международное соглашение в области авторского права, принятое в г. Берне (Швейцария) в 1886 г.
2 Текст предисловия Грации Деледда приводится в переводе М.А. Судиловской.
3 Имеется в виду статья М. Ридера «Писатель босяков» в швейцарском журнале «Библиотек юниверсель» (Reader M. Le romancier des bossiaki // La Bibliotheque universelle. 1901. Juin. P. 540-560).
4См.: Ариас-Вихиль М.А. Из истории русско-итальянских литературных связей начала ХХ века:
Максим Горький в зеркале итальянской критики// Новые российские гуманитарные исследования. 2012. Выпуск 7. www.nrgumis.ru/articles/archives/index.php
5 Эжен-Мельхиор де Вогюэ (Eugène-Melchior de Vogüé, 1848 — 1910) — французский дипломат, писатель, путешественник, литературный критик, член Французской академии. В 1870-е гг., будучи секретарем французского посольства в России, глубоко изучал русскую литературу, плодом чего явилась капитальная работа «Русский роман» (Le roman russe, 1886), не потерявшая научного значения и поныне ( См. также: I. Turgenev, sa vie et son œuvre1885). На русском языке были опубликованы его монографии «Современные русские писатели» (М., 1887), «Граф Л. Н. Толстой» (М., 1892), «Максим Горький как писатель и человек» (М., 1903).
6 Здесь Г. Деледда вновь ссылается на статью М. Ридера. В частности, автор пишет: «Главная составляющая успеха Горького — правдивое изображение жизни». В то же время М. Ридеру разговоры босяков кажутся слишком романтичными.
7 Подробнее об этом см.: Ариас-Вихиль М.А. Идеи и драмы Максима Горького в Италии в 1905 году
(по материалам Архива А.М. Горького) // Новые российские гуманитарные исследования. 2013. Выпуск 8. www.nrgumis.ru/articles/archives/index.php
 
(Голосов: 12, Рейтинг: 3.74)
Версия для печати

Возврат к списку